Козлоногий Бог - страница 17

— Еще Игнатий Лойола говорил: «дайте мне ребенка до семи лет и потом делайте с ним, что хотите».

— В первые дни после заключения брака я испытывал сильный стресс; я полагаю, что эти ощущения знакомы каждому человеку также, как каждой собаке знакома чума. Тогда я сбежал в Париж и там мой старый приятель отвел меня к первоклассной парижской кокотке. Сдается мне, что вы могли бы это назвать моей личной Черной Мессой. Однако эта девушка не оправдала моих ожиданий. Я испытывал с ней те же ощущения, что и с Фридой — мне казалось, что ее вообще не было рядом в этот момент. Такое же чувство испытываешь, когда снимаешь телефонную трубку, а на линии тишина. После этого случая я завязал с этим делом и остепенился. Я решил, что раз я получил лучшее из того, на что можно было расчитывать, то и холодность эту стоило принять как должное.

— Ну, сынок, не стоило ожидать, что настоящий профессионал отдаст тебе всего себя. Ты заплатил за тело и ты получил тело, но разумеется женщина была далеко, и поэтому на линии было тихо.

— Но тогда почему с Фридой все было точно также?

— Почему так было с Фридой? Может быть, она вышла замуж против своей воли или вы увели ее у кого-то другого?

Хью Пастон сидел, уставившись в огонь, с погасшей сигаретой в зубах. Наконец, он вытащил ее и ответил:

— Ти Джей, вы сейчас задали вопрос, ответ на который я пытаюсь найти с самого начала расследования. Знаете ли вы, кто познакомил меня с Фридой, и, можно сказать, сам устроил эту свадьбу?

— Нет, и кто же это был?

— Ее кузен, Тревор Уилмотт — тот парень, с которым она впоследствии встречалась.

Брови Джелкса поползли на лоб от удивления.

— Что вы говорите! Так что же это была за игра такая?

— Я не знаю. Мне никогда не приходило в голову, что это всего лишь игра. Тревор был моим близким другом в колледже и когда мы его закончили, то оба находились в крайне печальном положении; он не мог найти работу, а мне не оставалось ничего другого, кроме как тратить деньги налево и направо, поэтому мы отправились вместе в экспедицию.

— И вы заплатили за это удовольствие?

— Да, я заплатил за всё. У Тревора не было ни гроша, но для меня деньги ничего не значили. Он не был ничего мне должен. Мне ничего не стоило ему помочь.

— И что было дальше?

— Ну, дальше кузина Тревора присоединилась к нам на корабле в Марселе. Я возвращался из такой глуши, где о женщинах даже не слышали, поэтому был очарован ей и, видимо, не смог этого скрыть. В любом случае, старина Тревор что-то почуял и поспешил сыграл роль свата, поэтому в следующий же момент он потащил меня в дом ее отца, чтобы устроить дело. Мы с Фридой были неплохой партией друг для друга. Ее семья полюбила меня — или они полюбили мои деньги, я уж не знаю. Это обратная сторона богатства — ты никогда не знаешь, что нравится окружающим больше, ты сам или твои деньги. Но тогда я был молод и доверчив, и когда Фрида дала мне понять, что не возражает против моего общества, я сразу же влюбился в нее, как мальчишка. Ее семья была довольна, потому что они были бедны, как церковные мыши. Моя семья не возражала, потому что у нее были связи везде, где только можно. Словом, довольны были все и даже я сам. Союз более идеальный было бы сложно придумать, и мне казалось, что и мой лучший друг тоже доволен тем, как все вышло, ведь это он нас свел. Я думал, что и Фриду тоже все устраивает, так как она сама ускорила процесс. О чем еще здесь можно было мечтать?

— И все же что-то пошло не так с самого начала?

— Ох, Ти Джей, я не знаю. Как я могу судить? Я не был больше женат — ни до, ни после этого. Но да, тогда мне казалось, что что-то не так, поэтому я и отправился в Париж, чтобы напиться и забыть об этом. Но я быстро понял, что Париж был ничуть не лучше Лондона, поэтому поджал хвост и остепенился. Потом мне стало казаться, что все не так уж и плохо. Фрида была чертовски хороша. Она была прекрасной женой для меня, Ти Джей, и мне не в чем было ее упрекнуть. Мы даже ни разу не поссорились.

— В этом и проблема. Если бы вы любили друг друга, то не смогли бы избежать старых добрых ссор всякий раз, когда один из вас вел себя не так, как хочется другому.