Красавица и чудовище - страница 17

Проходя мимо Большой Залы, они встретили там нескольких обитателей Подземелья — детей. Две маленькие девочки остановились и завороженно уставились на ее роскошное, с блестками платье, потом, потрясенные, с благоговением посмотрели на нее. Лиза улыбнулась им, высвободила руку из руки Винсента и вернулась, чтобы с ними поболтать. Тут подошли те, кто знал ее раньше. Когда Винсент повел ее дальше, сзади у нее, как у кометы, образовался хвост, и голоса девочек, возбужденно обсуждающих счастливую встречу, на время заглушили звуки, издаваемые перестукивающимися по трубам людьми, и далекий грохот поездов подземки, проходящих высоко Наверху.

Когда Отец вышел из своей комнаты, чтобы узнать, что за шум, Лиза остановилась как вкопанная. Лицо ее превратилось в маску. Но тут же она снова заулыбалась, бросилась к нему и обняла.

— Отец, я так рада снова видеть тебя! — Глаза ее увлажнились слезами. Она немного отступила назад, все еще держа руки на его плечах. — А знаешь, я запомнила твои однорукие объятья, так как в другой руке ты всегда держал какую-нибудь книгу! — Она подняла его руку с книгой — «Сокрушительные высоты» — Бог ты мой!

Отец улыбнулся — во всяком случае губами:

— Рад снова тебя увидеть, Лиза. Ты прекрасно выглядишь.

Она кивнула головой и улыбнулась, словно не замечая недосказанности в его словах и настороженности во взгляде. Как будто не было тогда последних минут разговора между ней и Отцом. Она не хотела портить эту встречу подобными воспоминаниями.

— Заходи, поговорим, — добавил он.

Он занимал большую комнату, казавшуюся гораздо меньше своих размеров из-за обилия книг: полки с книгами были на всех стенах; все свободное пространство от пола до потолка тоже было заполнено книгами. Книга лежали па стеллажах и в связках в невероятных зигзагообразных «позах» — фолианты в кожаном переплете поверх современных романов, с которых еще даже не сняли суперобложку, томики в мягкой обложке, тяжелые энциклопедии, огромные иллюстрированные книги. Положив свой томик на стол, заваленный открытыми и закрытыми книгами, Отец принялся зажигать свечи. К тому времени, когда комната была полностью освещена, Лиза выбрала себе самое лучшее место, и ее тут же окружили девушки, восторженно глядящие на нее широко открытыми глазами, застенчивые юноши и остальные.

Отец уселся в свое любимое кресло, откинулся назад, упершись ногами в край стола, и обвел взглядом комнату, ища Винсента. Винсент занял место в полуосвещенной части комнаты. Он стоял прислонившись к стене, со скрещенными на груди руками. Лицо его ничего не выражало, задумчивый взор устремился на чудное создание, находящееся в центре внимания всех присутствующих.

Отец был встревожен. Все эти годы после ухода Лизы Винсент ни разу не заговорил о ней — с того самого дня, как он, Отец, взял это дело в свои руки и отослал ее, — до получения Лизиной записки. Он не знал, как Винсент объяснил себе все происшедшее тогда. Он не имел права спросить, но он обязан быть рядом с Винсентом, если тот того хочет. Но вот Лиза вернулась… Он опасался, как воспримет такую яркую, очаровательную женщину не только Винсент, но и Эндрю — юный Энди, который смотрел на нее так, будто нашел редкий драгоценный камень. А также маленькая Саманта, — все еще дитя и такая впечатлительная, — которая с упоением ловила каждое слово Лизы.

Но ведь не захочет же она сюда вернуться! Еще девушкой она уже не была частью этого мира. Теперь, став взрослой женщиной, она не сможет быть здесь счастливой! А что, если она хочет вернуться или по какой-то причине вынуждена это сделать? Все это ему совсем не нравилось. Не нравилось то, что могло за этим последовать. Громкий смех вернул его в действительность. Лиза развлекала их своими рассказами.

— А потом, когда я танцевала в России…

— В России? — выдохнула Саманта.

Несмотря на свою озабоченность, Отец улыбнулся. Саманта наверняка представила себе Лизу, танцующей ни больше ни меньше как в Зимнем дворце для царя, как она видела в своих книжках.

Лиза кивнула головой, одарив ее обворожительной улыбкой.

— С ленинградской балетной труппой. — Она прижала руки к груди и закрыла глаза. — О! Видели бы вы этот театр! Просто постоять на этой сцене! В жизни не встречала ничего подобного! Такое чувство, будто танцуешь в храме.