Красная биология - страница 51
«Неутомимая у меня мать, — улыбается Ольга Пантелеймоновна, — настойчивая до предела. Когда ей было шестьдесят пять, она решила сдать нормы ГТО[22]. И сдала, представляете. Она плыла пятьдесят метров с гранатой в руке! Весь берег был усеян народом, и все волновались, когда увидели, что седая женщина поплыла, держа в вытянутой руке гранату. Усталая, но довольная и веселая, вышла она на берег и сдала совершенно сухую гранату»>159.
XII
Яркая звезда Геворга Бошьяна
Само собой разумеется, что западные люди, выслушивая эти рассказы, выводили из них не особенно лестные для России заключения.
За рубежом. М. Е. Салтыков-Щедрин
Среди «светил» науки, выдвинувшихся внезапно в эти годы, был Геворг Мнацаканович Бошьян. Чем же он обессмертил свое имя? Ветеринар по образованию, он вернулся после войны, в 1945 году, во Всесоюзный институт экспериментальной ветеринарии Министерства сельского хозяйства СССР (сокращенно, ВИЭВ), где до войны был аспирантом, а после войны в 1947 году занял должность заведующего отделом биохимии Следует подчеркнуть, что биохимического образования он не имел и в науке себя проявить не успел. До войны, в 1940 году, им была опубликована короткая статейка, в которой автор оспаривал общепринятые методы диагностики анемии лошадей. Из-за войны пришлось сделать перерыв в научной деятельности, и следующая публикация Бошьяна увидела свет в 1947 году. Эта его работа (статья в журнале) была написана с видимой претензией на новизну, но ни к каким решительным переворотам в науке не повела.
И вдруг в 1949 году он опубликовал книгу, сразу привлекшую к себе внимание. Автор сообщал в ней фантастические вещи, противоречащие многому из того, что считалось в мировой науке твердо установленным>113.
Бросалось в глаза рекламное заявление о том, когда были сделаны открытия. Автор настойчиво повторял в книге одно и то же предложение, что его выводы (достижения, как он их именовал) есть плод длительной работы. Например, он писал:
«Достижения эти являются следствием непрерывной десятилетней работы»>160.
На самом деле он мог работать над проблемами, обсуждаемыми в книге, от силы два года. При внимательном чтении можно было найти указание на это и в самой книге: он сам датировал первый опыт, приведший к открытиям, 17 марта 1948 года, а уже через три недели у него были готовы восемь из ряда вон выходящих открытий.
Такой кавалерийский наскок в науке не принят и неуместен, однако директор ВИЭВ Н. П. Леонов, сам защитивший на том же материале в 1949 году докторскую диссертацию, восторженно характеризовал труд Бошьяна в предисловии к книге и говорил, что это
«новый ценный вклад в передовую советскую науку, незыблемо утверждающий приоритет нашей родины'в крупном биологическом открытии»>161,
и уверял читателей, что
«…нет никаких сомнений в том, что эта книга положит начало потоку новых исследований… которые не только подтвердят парадоксальные (с точки зрения современных представлений) факты, неопровержимо установленные автором, но и приведут в ближайшее время к дальнейшим открытиям первостепенного теоретического и практического значения. Многие из сообщаемых автором фактов полностью подтвердились при объективной проверке во Всесоюзном институте экспериментальной ветеринарии»>162.
Что же нового принесла науке деятельность первопроходца в новой области? Прежде всего Бошьян сообщал об открытии превращения вирусов — этих мельчайших образований, по примитивности устройства и мельчайшим размерам даже и несопоставимых с клетками бактерий, в самые настоящие бактерии, в «видимую под микроскопом микробную форму»>163 и об обратном переходе — из бактерий в вирусы. Бошьян объяснял, что, перед тем как микробной клетке превратиться в вирус (внеклеточная форма), микробы объединяются в кристаллы, а те уже распадаются на вирусы, и точно такая же кристаллизация непременно имеет место при обратном переходе — из вирусов в клетки. Превращения были будто бы обнаружены не только у вируса анемии лошадей, с которым работал Бошьян, но и у других вирусов и бактерий (эти «открытия» были сделаны его сотрудниками М. С. Шабуровым и М. П. Поповьянцем и — независимо от Бошьяна — С. С. Перовым, человеком, занимавшимся самыми разными научными вопросами на крайне примитивном уровне, но славным другим: по протекции самого В. М. Молотова он был принят в аппарат ЦК партии).