Красная сестра - страница 10

Нона понимала, что знает не так уж много, но она знала, когда кто-то пытался измерить ее, и ей не нравилось, когда что-то вырывали из нее силой. Настоятельница продолжала бы заниматься своими яблоками, пока не нашла бы предел возможностей Ноны — и держала бы это знание, как нож в ножнах. Нона поспешила наверх и ничего не сказала. По мере приближения к городской стене улицы становились все пустыннее, тени начали сгущаться.

Переулки зияли направо и налево, темные рты готовы были проглотить Нону целиком. Каким бы теплым ни был смех настоятельницы, Нона ей не доверяла. Она смотрела, как умирает Сайда. Побег все еще был очень хорошим вариантом. Жить с кучей старых монахинь на продуваемом всеми ветрами холме за городом, может быть и лучше, чем висеть, но не намного.

— Мастер Рив сказал, что Раймел не умер. Это неправда.

Настоятельница плавным движением сняла чепец, обнажив короткие седые волосы и подставив шею ветру. Она быстро накинула на плечи расшитую блестками шерстяную шаль.

— Где ты... Ты ее украла! — Нона огляделась, чтобы посмотреть, не разделит ли кто-нибудь из прохожих ее возмущение, но их было немного, и они стояли далеко друг от друга, склонив головы, связанные своими собственными целями. — Воровка и лгунья!

— Я ценю свою честность. — Настоятельница улыбнулась. — Вот почему у нее есть цена.

— Воровка и лгунья. — Нона решила, что убежит.

— А ты, дитя, похоже, недовольна, что мужчина, за убийство которого тебя должны были повесить, на самом деле не мертв. — Настоятельница Стекло завязала шаль и натянула ее потуже. — Может быть, ты объяснишь мне, что произошло в Калтессе, а я объясню тебе, что почти наверняка имел в виду Партнис Рив, говоря о Раймеле Таксисе.

— Я убила его. — Настоятельница хотела услышать эту историю, но Нона держала свои слова при себе. Она заговорила так поздно, что мать сочла ее немой, и даже сейчас она предпочитала слушать.

— Каким образом? Почему? Нарисуй мне картинку. — Настоятельница Стекло резко повернулась и потащила Нону через проход, такой узкий, что, если бы настоятельница была толще на несколько фунтов, ее бока заскребли бы по стенам.

— В Калтесс нас привезли в клетке. — Нона помнила это путешествие. В повозке было трое детей, когда Гилджон, похититель детей, остановился в ее деревне, и люди отдали ее ему. Серый Стивен передал ее ему. Казалось, все, кого она знала, смотрели, как Гилджон сажает ее в деревянную клетку вместе с остальными. Деревенские дети, маленькие и большие, молча смотрели на нее, старухи что-то бормотали, Мэри Стримс, подруга ее матери, рыдала, Марта Бейкер выкрикивала жестокие слова. Когда повозка тронулась с места, за ней последовали камни и комья грязи. — Мне это не понравилось.

Повозка грохотала по дорогам несколько дней, а потом и недель. За два месяца они проехали почти тысячу миль, по большей части по узким извилистым улочкам, туда и обратно по одной и той же местности. Они с грохотом носились взад и вперед по Коридору, петляя «тропинкой пьяницы»[1] на север и на юг, так близко ко льду, что иногда Нона видела, как над деревьями синеют стены. Ветер оказался единственной постоянной, он пересекал землю, не дружа ни с кем, — чужие пальцы, скользящие по траве, холодное вторжение.

День за днем Гилджон вел свою повозку из городка в городок, из деревни в деревушку, из одинокой лачуги в хижину. Купленные им дети были изможденными, некоторые — просто кожа и кости, у родителей не хватало ни воли, ни денег, чтобы прокормить их. Гилджон давал еду два раза в день: утром ячменный суп с луком, горячий и соленый, с твердым черным хлебом, вечером — пюре из брюквы с маслом. Его пассажиры с каждым днем выглядели все лучше и лучше.

— Я видел больше мяса на фартуке мясника. — Так сказал Гилджон родителям Сайды, когда они вывели ее из хижины под дождь.

Отец, жалкий маленький человечек, сгорбленный и седеющий, ущипнул Сайду за руку:

— Большая девочка для своего возраста. Сильная. В ней есть чуток геранта.

Мать, с бледным лицом, тонкая, как палка, плачущая, потянулась, чтобы коснуться длинных волос Сайды, но отпустила руку прежде, чем они коснулись друг друга.