Красный меч - страница 6

Всадников закончили с поздравлениями и направились ко мне. Приблизившись, они окружили меня и сняли шлемы. Парни оказались обладателями вполне человеческих европеоидных лиц, и я вздохнул с облегчением во второй раз.

Всадники молча разглядывали меня, а я – их. Молчание затягивалось, и я не нашел ничего лучше, чем встать в позу футболиста, ожидающего штрафной. Синеглазый парень в отливающей серебром кирасе подошел ко мне и протянул аккуратно сложенный кусок материи.

– Оденься, – с кривой усмешкой сказал он, – ты наших узгунов смущаешь.

– Спасибо, – промямлил я, чувствуя, что страх отступает, и взял сверток.

Мне вручили серый холщовый халат, довольно толстый плетеный пояс из кожи и кожаные же сандалии. Косясь на воинов, я оделся и с облегчением обулся, защитив ступни от нагревшегося на солнце песка.

Прикрыв наготу, я почувствовал себя чуть более уверенно и настороженно уставился на бойцов. Они равнодушно смотрели мне в глаза и не произносили ни слова. Их взгляды не выражали эмоций, в них не было враждебности, теплоты или сопереживания.

Полное отсутствие любопытства говорило либо о способности жестко контролировать собственные чувства, либо о том, что голые люди здесь появляются так же часто, как туристы в Калифорнии.

А еще все солдаты были смазливы, словно модели от какого-нибудь Calvin Klein или Benetton. И так же немногословны, как парни на огромных рекламных плакатах.

Я вдруг осознал, что абориген говорил на совершенно незнакомом языке. Незнакомом даже по звучанию. А я не только понимал его речь, но и отвечал ему, причем не на английском. Пауза затягивалась, грозя перерасти в угрожающее молчание, и я решил опробовать свои неожиданно проявившиеся лингвистические таланты еще раз.

– Где мы находимся? – спросил я, медленно формулируя слова и внимательно прислушиваясь к звукам собственной речи.

– Говорить будем позже, сейчас отсюда нужно валить, – ответил стоящий передо мной парень.

– А ты молодец! – похвалил меня синеглазый.

Только теперь, вслушавшись в его баритон, я понял, что ехал на ящере вместе с ним.

– Меня зовут Ник, я командир отряда, – представился он.

– Алекс! – ответил я и протянул руку. – Почему «молодец»? Пока вы бились с червем, я сидел на жопе ровно и трясся от страха?

– Потому и молодец, что сидел, а не бежал со всех ног, я бы драпал куда глаза глядят! – ответил Ник, надевая шлем.

Он с места запрыгнул в седло, находящееся на двухметровой высоте, и, глядя на мое замешательство, нагнулся и протянул правую руку. Преодолев страх, я шагнул вперед, ухватил крепкую жилистую ладонь и взлетел в воздух, будто легкая тряпичная кукла. Над зеленым чешуйчатым крупом парень ухватил меня левой рукой за торс и мягко усадил в седло перед собой.

Остальные парни так же легко запрыгивали в высокие седла, но я этому уже не удивлялся. Ник натянул вожжи, ящер всхрапнул и побежал по направлению к стене.

– Скажи, где мы находимся, – спросил я, болтаясь в седле из стороны в сторону.

– В Харриссе, – ответил Ник, перекрикивая дующий в лицо ветер, – и это – не Земля.

– Но вы же с Земли? – с надеждой уточнил я.

– А мое имя тебе незнакомо? – усмехнувшись, спросил Ник и уже в который раз удержал меня от падения, когда ящер пересек границу, отмеченную рядом каменных столбов.

– Мы говорим не на английском, и я предположил, что это – лишь созвучие, – промямлил я, борясь с тошнотой. – Бой с червем – это обычный скучный вторник в этом мире?

– Обещаю, что скучать тебе здесь не придется, – ответил Ник, натянув поводья, и сухо добавил. – Если выживешь!

Пограничные столбы остались позади, ящеры перешли на шаг, и я, наконец, почувствовал себя человеком – меня больше не болтало во всех направлениях. Красная стена и башни вдалеке поражали воображение своими исполинскими размерами – я не мог оторвать взгляд от грандиозного сооружения. Мы двигались к нему по широкой, но совершенно пустой дороге.

Построенные из серого камня и крытые высушенной травой домишки жались друг к другу по обеим сторонам утоптанного песчаного полотна. Окон и дверей в них не было, лишь колонны и открытые проемы, завешанные выцветшими циновками. За ними прятались люди, но разглядеть их лица внутри построек не представлялось возможным.