Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов - страница 22
Комроты Баженов, деревенский парень, с любопытством косился на диковинный аппарат, ручку которого накручивал приезжий, и никак не предполагал, что истрепавшаяся в бою одежда и неровные ряды красноармейцев, необученных стоять в строю, могут иметь какое-либо значение. Он даже считал, что это и есть самое главное для кино — видавшая виды, пропахшая порохом одежда его бойцов и презрение к строевой муштре. Он поправил ремни и лямки, опоясавшие его тужурку, перешитую на деревенский манер из солдатской шинели, подтянул на видное место оттопыренную кобуру нагана.
С развернутым знаменем рота строем двинулась со станции к центру города. Вслед за ней шли конники Стального Путиловского полка. А сзади валила возбужденная невиданным зрелищем толпа.
Площадь и прилегающие к ней улицы уже были заполнены народом. У братской могилы бойцам и командирам Красной Армии, погибшим в боях за Советскую власть, выстроились представители полков дивизии.
Над трибуной развернулось красное полотнище. Скупое осеннее солнце, выглянувшее из серых, нависших над городом туч, празднично горело на знамени. Сурово и торжественно застыли на площади красноармейцы и притихшие горожане. Зачитывался приказ по войскам 3-й армии:
«…От стойкости и мужества этого полка зависела участь дивизии и фронта. 1-й Крестьянский Коммунистический полк, получив боевую задачу, принял на свои плечи всю тяжесть боевой обстановки этого участка. Стремительным ударом он бросился на врага и, соединив разумное командование с храбростью истинных сынов революции, рядовых своих бойцов, разбил наголову противника и, не дав ему опомниться, энергично его преследовал. Днем и ночью полк не знал отдыха не знал и остановки…»[38]
Затем выступил политкомиссар 3-й армии Голощекин, который сказал:
— Мы горды тем, что ваш полк получил знамя, которое никогда и никто не получал[39].
Уполномоченный ВЦИК вручил Красное знамя Филиппу Акулову. Акулов передал его Ослоповскому, одному из лучших своих командиров, а тот — лучшему красноармейцу Якову Овсянникову, выделенному постоянным знаменосцем.
Выступая с ответным словом, всегда спокойный и сдержанный комиссар полка Юдин на этот раз волновался.
— Красное знамя ВЦИК в надежных руках, и мы его сохраним, — торжественно сказал он.
Окончив речь, Юдин повернулся к знамени. Красное древко его крепко держал в узловатых руках Яков Овсянников, ветеран полка, и сурово смотрел на Юдина. Самый молодой из ассистентов знаменосца в большой, не по росту шинели Филипп Голиков потрогал заткнутые за пояс гранаты и замер, выпятив мальчишескую грудь. Его напарник, Саша Мясников, цепко держал вытянутый из кобуры наган.
Выступали другие ораторы, говорили скупо и строго. Юдин, еще не успевший оправиться от волнения, стоял рядом с Акуловым. Тронул его локтем и тихо проговорил:
— Забыл сказать, как ты мне, «разумно командуя», чуть не снес голову.
Акулов только скосил глаза и ничего не ответил. Стоял он, неестественно вытянувшись, не похожий на себя. Округлившимися, хищными глазами зорко смотрел вперед.
Со времени вручения полку Красного знамени ВЦИК 1-й Крестьянский Коммунистический полк в приказах по бригаде, дивизии и армии стал официально носить гордое имя полка Красных орлов. Впервые это наименование встречается после боев под Покровским — Режем в сентябре 1918 года[40].
Своим названием — Красные орлы — полк тоже обязан Филиппу Акулову. Во всех своих обращениях к бойцам он ласково и значительно называл их орлами. Высшей наградой для бойца была похвала Акулова: «Орел!» Во время боя он воодушевлял бойцов призывом «Вперед, орлы, бузуй!» И даже в своих приказах, еще до официального названия полка, Акулов с особой теплотой писал Ослоповскому, своему преемнику:
«…А командиру Красного орлиного полка при смене снять своих птенцов и провести их в заход на Кушву»[41].
Первым Красным орлом на Урале бойцы и командиры называли Филиппа Акулова. И он был действительно первым Красным орлом, героем 3-й армии.
Здесь нужно сказать, что в повседневной жизни Акулов был человеком удивительно скромным. На фотографиях того времени можно видеть его среди бойцов и командиров, иногда приткнувшимся сбоку, иногда — в ногах у других. И все это естественно, просто, без рисовки и позы.