Кража - страница 10
Задержание Шаха было неожиданностью. К этому «авторитетному» вору, как называли его местные ребята, Солдатов присматривался около года. Явных проступков не было. После второй судимости Шахов вроде бы затих. Иногда, правда, доходили слухи о краже им меха из контейнера и о том, что он вытряхнул фасонистого парня из новенькой дубленки. Инспектора потратили немало времени на их проверку. Но таких преступлений в городе не было, и потерпевшие в милицию не обращались. И тогда Солдатов догадался, что слухи распространял сам Шахов, бахвалился перед дружками, цену себе среди них набивал.
«Все правильно, — удовлетворенно подумал Солдатов. — Когда начинается серьезная работа, неизбежно идут такие вот задержания. Сейчас попался на сумочке Шахов, с ним вместе задержали какого-то парня, потом появятся новые лица, не имеющие отношения к краже у Боровика, но, может быть, знающие о ней понаслышке, а возможно, и сами непосредственные участники. Пойдут трудные, утомительные допросы, то, что неясно сейчас о краже, будет проясняться, и, наконец, наступит день, когда вот на этот стул сядут люди, побывавшие в квартире закройщика. Он задаст первый вопрос и получит первый ответ…»
Опять зазвонил телефон. Дежурный сообщил, что какой-то мужчина, отказавшийся себя назвать, высказал предположение, будто кража на Строительной дело рук парня, одетого в брезентовую штормовку.
— Почему он так думает?
— Сказал, что видел из окна. Парень слишком осторожно входил в подъезд, все оглядывался…
— Значит, свидетель живет напротив? Когда он его видел?
— Говорит, вчера, часа в четыре. А под вечер опять увидел его — в «Запорожец» садился с какими-то свертками. Машина ждала его в двух кварталах от дома…
— Это он тоже из окна видел?
— Нет, когда в «Диету» за молоком ходил.
— Слушай, направь туда кого-нибудь порасторопней, ладно? Пусть установит этого мужчину и проверит, кто из местных ребят ходит в штормовке.
Минут через пятнадцать дал знать о себе Ивкин.
— Товарищ начальник… Алло! Из ателье звоню… Боровик объявился!
— Вези его сюда! — обрадовался Солдатов.
— Он по телефону позвонил. Директору сказал, что только после обеда будет. Я подскочу к нему домой. Может, он там?
— Давай! И позвони мне!
Солдатов знал, что у Ивкина инициатива обычно проявляется в самых сложных обстоятельствах, когда есть хоть маленькая зацепка по делу, и подсказывать ему что-то в подобных случаях не имело смысла.
И опять звонок. Дежурный сообщил, что доставили задержанных за ограбление женщины у комиссионного.
— А потерпевшая где?
— Она в четырнадцатом кабинете.
Солдатов вышел в коридор и поднялся на третий этаж к старшему следователю Захаровой, умевшей не только хорошо распутывать сложные дела, но и быстро изобличать самых вертких преступников. У ее стола сидела брюнетка средних лет со вздернутым носиком и пышными волосами, стянутыми на затылке большой квадратной заколкой.
— Какое счастье, что все обошлось благополучно! Эти бандиты могли ударить меня, уродом на всю жизнь оставить. Я так огорчена, что доставила вам столько хлопот.
— Прошу вас, Ирина Григорьевна, — остановила ее Захарова, — расскажите все по порядку. Как вы с ними познакомились?
— Сейчас… Я еще никак не приду в себя! Скажите, может быть, я напрасно подняла шум? Говорят, что жулики мстят заявителям… Будет суд, их компания узнает мой адрес. Какой ужас, какой ужас! — Она приложила кончики пальцев к вискам и закрыла глаза.
— Ирина Григорьевна, — вмешался Солдатов, — вы же интеллигентный человек, не запугивайте сами себя. Глупости все это! Вы где работаете? — задал он уже совершенно безобидный вопрос, чтобы успокоить ее.
— В филармонии. Я аккомпанирую…
— Они сами подошли к вам?
— Не я же начала приставать к ним на улице! Этого еще не хватало!
— На улице? — уточнил Солдатов, участливо глядя в ее глаза. У него была такая привычка — во время разговора садиться поближе к собеседнику и внимательно смотреть ему в лицо, чтобы вобрать в себя каждое слово, жест, взгляд…
— Я вышла из комиссионного, зашла в кондитерскую, купила пирожное, там всегда свежие продают. Тут они подошли ко мне — предложили итальянские туфли. И я, как последняя дура, пошла с ними в подъезд. Нет, ведь это додуматься надо — положила сумочку на ступеньку и начала примерять туфли. Туфли — очарование. А они схватили сумочку и побежали. Я за ними на улицу. Никогда так не кричала!