Кража - страница 11

— А кто из них схватил сумочку? — спросил Солдатов, сдерживая улыбку, он представил, как эта красивая, представительная женщина бежит по улице в чулках и кричит.

— Тот, что помоложе! Да, конечно он! У него еще куртка под замшу. — Она помялась, испытующе посмотрела на Солдатова, на Захарову, будто собиралась сказать нечто очень важное и наконец решилась. — Скажите, а я могу взять эти туфли себе? Я же почти договорилась с ними, туфли мне подошли. Цена меня устраивает… — Не дождавшись ответа, она закусила губу. — Простите.

— Долго вы были в комиссионном?

— Минут двадцать.

— Что-то хотели купить?

— Норковую шубу, — с достоинством сказала она.

Ирина Григорьевна уловила недоверчивый взгляд Захаровой и в подтверждение своих слов достала из кармана чек комиссионного магазина.

— Такая сумма? — удивленно спросил Солдатов.

— А что? — женщина пожала плечами. — Вы полагаете, что я не могу себе позволить?

— И вы решились купить такую вещь, даже не посоветовавшись ни с кем? — спросила Захарова и тут же поправилась: — Я имела в виду фасон, качество… Цена-то, слава Богу…

Солдатов начал догадываться о том, что произошло в магазине. Чтобы проверить себя, спросил:

— Ирина Григорьевна, у вас пытались похитить сумку. Я понимаю — это неприятно. Но скажите, сколько у вас при себе было денег?

— О чем вы говорите! Мне не двадцать лет! — Ее лицо выразило обиду. Голос неожиданно повысился, голова нервно вскинулась, щеки покрылись румянцем. — Вы, кажется, берете мои слова под сомнение? Вы оскорбляете меня! Если я говорю ложь…

— Не обижайтесь, пожалуйста. И все-таки сколько у вас при себе было денег? — Солдатов уже наверняка знал, что его догадка подтвердится.

— Мне нечего вам больше сказать. — И через секунду, уже вполголоса как бы для себя: — А что изменил бы мой ответ? Разве это преступление, купила я норку или только хотела ее купить? — В ее словах промелькнуло сомнение. Она нарочито засмеялась. — Почему вы на меня так смотрите?

— Я должен знать правду.

— Не понимаю! В конце концов вам-то что до содержимого моих карманов? Какая разница: были у меня с собой деньги или они лежали дома, в сберкассе? Какое отношение это имеет к делу? — спросила она возмущенно.

— Это важно для дела, Ирина Григорьевна. Не хотите отвечать, придется выяснить у мужа.

— Боже мой! — Она опять коснулась кончиками пальцев висков. — Боже мой! Вот уж мастера из мухи слона делать!

У мужа! — Она ужаснулась от такого предположения. — Вы хотите меня с ним поссорить? Это тоже входит в обязанности милиции?

— Нет, это не входит, — серьезно ответил Солдатов.

Телефонный звонок прервал разговор и дал возможность Ирине Григорьевне прийти в себя. Через минуту-другую она заговорила спокойнее:

— Не сердитесь на меня! Я скажу вам правду. Вы верите мне?

— Верю.

— Благодарю вас… Мне нечего скрывать. У меня есть дурацкая привычка… Увижу красивую вещь — обязательно должна примерить, в руках подержать. Недавно в ювелирном увидела серьги. Красивые, но цена сумасшедшая. Не удержалась. Минут двадцать примеряла. Даже директор магазина заволновался. А сегодня… увидела эту шубу. Очень элегантная. Дрогнуло сердце, надела — чудо! Рыжеватый цвет мне очень к лицу…

— Вам больше подходит коричневый, — заметила Захарова, — я рыжеватой норки не встречала.

— Правда? — Ирина Григорьевна тепло посмотрела на старшего следователя. — Продавщицы были крайне любезны, полчаса провозились со мной… Неудобно было вот так уходить. Я сказала им, что не хватает пятисот рублей. Попросила выписать чек и шубу отложить на час. Думайте что хотите, но от этой шубы можно с ума сойти! Вы не сердитесь на меня?

— Нет, Ирина Григорьевна, — мягко ответил Солдатов и не мог сдержать улыбки. — Но во всем, что произошло, есть и ваша вина. Примеряя дорогую шубу, вы, можно так сказать, спровоцировали преступление. Искушение деньгами. Большие деньги — большое искушение, особенно для определенной категории людей.

— Я, кажется, начинаю понимать, — в ее голосе звучали удивление и досада. — А мне за это ничего не будет?

— Сколько у вас было денег? — спросила Захарова.

— Рублей пять, — смутилась женщина. — Хотя нет, шесть. Две трешки.