Кремлёвские мастера - страница 19
Предстояло проехать через всю Европу, добраться до немецкого города Любека, там сесть на корабль и плыть до Ревеля (Таллина). А от Ревеля через Псков и Новгород в Москву.
Торжественный поезд обгоняли всадники, караваны купцов. И от города к городу бежала весть, что едет в Москву будущая правительница земли русской…
Утром второго октября в Псков прискакал гонец с известием: «Принцесса, послы московские, епископ латинский наконец-то сошли с кораблей на землю и теперь держат путь на Псков».
18 октября многолюдный кортеж выехал в Новгород Великий, а к 10 ноября дотащился почти до самой Москвы.
Чем меньше дней оставалось до встречи с будущей женой, тем суровей и озабоченней становился великий князь Иван Васильевич. Дворцовые слуги нередко видели теперь своего государя, часами стоявшего в задумчивости у окна. Беседовать спокойно, без раздражения князь мог только с матерью да с любимцем Федором Курицыным. Но даже с ними не решался говорить о самом затаенном, о предстоящей свадьбе, Он и сам еще толком не знал многого. Ему еще самому предстояло найти ответы на многие мучительные вопросы. Кем она станет для него, новая жена? Другом, недругом, доброй помощницей или… Ведь он никогда не видел царевну и даже не любит ее. Так чего же в конце концов добьется он этой женитьбой?..
Еще совсем недавно его отец был данником и пленником татарского хана. Теперь в Москву из Рима через земли многих государств едет последняя наследница византийского императорского дома. Сегодня его, Ивана III, уже хорошо знают в Европе, и сам папа римский ведет с ним переговоры. А вскорости, наверное, последуют в Москву посольства и других государей и королей…
Женитьба на царевне Падеолог и переговоры с папой наверняка озадачат короля литовского Казимира, и, чтобы не раздражать папу, он в ближайшие годы побоится начать военные действия против Москвы, Прознав это, татары тоже не рискнут напасть в одиночку. Значит, выиграно несколько лет мирной жизни…
Пока все на пользу Москве. Женитьба на царевне возвысит его, Ивана, в глазах многих бояр и православных людей, живущих на землях Литвы. Теперь станут они смотреть на него как на единственного наследника византийских традиций и верного защитника православия…
Тут Иван Васильевич поймал себя на мысли, что все получается уж слишком гладко и просто. А ведь никак нельзя забывать, что царевна много лет жила в Риме, в доме кардинала Виссариона, перешедшего из православной веры в латинскую. Потому придется очень внимательно следить за будущей женой, чтобы не стала свою линию гнуть, не сманивала бы людей в латинство. А чтобы с первого же дня не гордилась и сердце римского папы не тешила, никаких титулов византийских и обычаев перенимать он не станет. Порядков новых во дворце не заведет. Родная синица — земля русская — как-никак побольше и побогаче византийского журавля, придушенного неверными турками…
И тут же припомнилась покойная жена Марья, Марьюшка. Сколько радостных часов и дней провел он с ней! Никто лучше ее не умел успокоить, приласкать, развеселить. Никогда уже не вернуть этого. Привычка к новой жене может и появиться, а любовь — навряд ли…
Так все обдумав, Иван Васильевич почувствовал, что наконец-то впервые за много дней возвратилось к нему чувство внутреннего покоя. Теперь он твердо знал, что завтра же утром пошлет Федора Курицына к невесте с наказом: «Обоза не ждать, а ехать скорее в Москву. Епископу латинскому ехать не впереди, а позади царевны. Крест латинский с распятием спрятать в сани под рогожей и народу не показывать».
Уже готовясь ко сну, подумал о том, что надобно в первые же дни разузнать у новой жены, каких опытных мастеров и лекарей из фряжских земель пригласить в Москву…
Курицын исправно выполнил наказ государя. Одиннадцатого ноября царевна Софья, как ее теперь называли в Москве, въехала в Кремль, а на двенадцатое ноября назначили свадьбу.
Молодых венчал сам митрополит, В торжественно убранном храме горели сотни восковых свечей. Сверкали разноцветными огоньками лампады. Иконостас сиял золотыми и серебряными окладами икон, драгоценными камнями, жемчугом, шитьем тяжелых хоругвей.