Крест и нож - страница 6
Мы легли спать, но я никак не мог уснуть. Для меня, не привыкшего к городу, каждый звук, доносившийся с улицы, был полон угрозы. Я провел эти долгие бессонные часы в размышлении о том, что я здесь делаю, и в благодарственной молитве о том, что как бы то ни было, долго я здесь не задержусь.
На следующее утро, в восьмом часу, я и Майлз выехали из гостиницы, даже не позавтракав. Мы оба предчувствовали что-то недоброе и решили, что этот пост поможет нам сохранить умственное и физическое равновесие.
Если бы мы знали Нью-Йорк, то мы бы поехали в суд на метро. Нам же пришлось забрать машину со стоянки и, спросив дорогу, отправиться в сторону Бродвея.
Корстрит 100 выглядело, как огромное ископаемое чудовище. Сюда приходили обозленные друг на друга люди, жаждавшие отмщения. Каждый день сюда приходят сотни людей по делам и множество любопытных жаждет пощекотать себе нервы. Один человек, например, размышлял вслух возле зала суда, где вскоре должно было слушаться дело об убийстве Майкла Фермера.
— Электрический стул слишком мягкое для них наказание, — сказал он. Затем он повернулся к стоящему у открытых дверей охраннику и сказал:
— Нужно их хорошенько проучить, чтоб и другим неповадно было.
Охранник отвернулся, всем своим видом показывая, что он знает как обращаться с такими самозванными хранителями правосудия. Ко времени нашего прибытия туда, в 8:30, сорок человек уже выстроились в очередь, чтобы войти в зал суда. Я узнал, что в зале было всего 42 места для зрителей и подумал, что если бы мы потратили время на завтрак, все случившееся со мной в то утро — 28 февраля 1958 года — могло бы принять совершенно другой оборот.
Полтора часа мы простояли в очереди, не решаясь отойти даже на короткое время, так как было слишком много желающих занять наши места. Когда мимо нас проходил служащий суда, я спросил, указывая на дверь в глубине коридора:
— Это дверь судьи Девидсона? Он утвердительно кивнул.
— Не могу ли я видеть его?
Служащий посмотрел на меня, рассмеялся и пошел дальше, ничего не ответив.
Около десяти часов охранник открыл дверь, мы все вошли и очутились в небольшом вестибюле, где нас обыскали, чтобы никто не прошел с оружием.
— Они угрожали судье, — сказал мужчина впереди меня. — Эта шайка "Дракон" Они сказали, что убьют его во время суда.
Мы с Майлзом заняли два последних места. Около меня сидел человек, который полагал, что правосудие должно быть незамедлительным.
— Этих парней давно уже надо было прикончить, правда ведь? — обратился он ко мне. и не успел я ответить, как он уже повернулся к своему соседу, чтобы задать ему тот же вопрос.
Я думал, что зал суда представляет собой огромное помещение на несколько сот мест. но это было не так. Половина помещения была занята присяжными заседателями, четверть — прессой, и только небольшая часть мест на галерке была отведена для публики.
Мой сосед справа комментировал для меня процесс суда. Вошла большая группа людей. Это были назначенные судом адвокаты.
— Двадцать семь человек, — сказал мой сосед. — И государству приходится финансировать их, ведь никто не станет нанимать защитников этим мерзавцам, а у них самих ничего нет. Они ведь пуэрториканцы.
Я промолчал.
— Они должны доказать, что те невиновны. Но по закону все семеро должны отправиться на электрический стул.
Наконец появились и сами преступники. Не знаю, кого я ожидал увидеть. Мужчин, вероятно. В конце концов ведь слушалось дело об убийстве. У меня не укладывалось в голове, что его могут совершить дети. Но это были дети. Семеро ссутулившихся, бледных, тощих, запуганных детей, которых судили за жестокое убийство. Каждый из них был прикован наручниками к охраннику, и, как мне казалось, все охранники были необыкновенно здоровые, как будто их нарочно подобрали для контраста. Всех семерых ребят провели на левую сторону зала. Они сели, и с них сняли наручники.
— Вот так с ними и нужно обращаться, — сказал мой сосед. — Нельзя быть с ними слишком мягкими. Господи, как я их ненавижу!
— Господь — единственный. Кто их любит, — сказал я.
—Что?
Тут кто-то постучал по столу, призывая всех к порядку. В зал вошел судья. Все встали.