Крестной феей назначаю себя! - страница 10

Когда зачинщики были схвачены и казнены по приговору суда, король лишил их семьи всех привилегий и званий, позволив сохранить от былого величия рода небольшое поместье. Оставленное имущество давало вдовам и детям бывших заговорщиков минимальный доход, которого едва хватало, чтобы выжить. При желании дети заговорщиков могли поступить на службу и начать свою карьеру с самых низов, рассчитывая только на собственные силы и таланты.

У Отто Шенброка такое желание было. Ровесник герцога Берштейна, он поступил в королевскую гвардию на младшую офицерскую должность шесть лет назад. За эти годы, только благодаря собственному упорству и четкому выполнению приказов, Шенброк дослужился до звания капитана. Берштейну не в чем было упрекнуть его, но и для полного доверия не было оснований. Поэтому к визиту капитана Эрнест отнесся настороженно. Что же касается графини Роддерик — ей достаточно было услышать фамилию, чтобы с подозрением выслушивать визитера.

Капитан Шенброк равнодушно воспринял холодный ответ на свое приветствие и попросил разрешения изложить просьбу, с которой он явился. Герцог Берштейн ответил коротким:

— Приступайте, капитан! — и Отто сухим четким тоном, словно отдавал команды на плацу, отрапортовал:

— Господин герцог, прошу Вашего ходатайства об освобождении меня от дежурства в ночь Лунного Бала!

Герцог вскинул брови, выражая свое недоумение, и капитан продолжил:

— Я обращался к непосредственному командиру, мне пояснили, что приказ ставить на дежурство в эту ночь только холостых и не имеющих невесты исходит от Вас, и нарушить Ваш приказ мой командир не посмеет.

— А по какой причине я должен нарушить собственный приказ? — холодно поинтересовался герцог. — Разве у Вас есть невеста, капитан Шенброк? Насколько мне известно, с выбором девушки на эту роль Вы еще не определились..

Эрнест чуть насмешливо взглянул на капитана, и тот не замедлил с ответом:

— Я сделал свой выбор, герцог Берштейн! Мы еще не объявляли о помолвке, но я уверен — девушка мне не откажет!

— И кто же эта… — Эрнест не договорил, но в его тоне явственно слышалось недосказанное слово "несчастная".

— Это Кэтрин Брайтон, воспитанница Ее Величества королевы Амелии! — капитан Шенброк гордо вскинул голову, и в его взгляде читался вызов всем, кто посмеет сомневаться в сказанном.

Но графиню Роддерик подобные взгляды никогда не пугали. Она ахнула, услышав имя девушки, и возмущенно воскликнула:

— Этого не может быть, Вы лжете, капитан! Я уверена, что Кэтрин не давала Вам слова, она никогда не согласится выйти за вас замуж!

Герцог Берштейн был удивлен и заявлением Шенброка о невесте, и категоричностью графини Роддерик. Он перебирал в памяти то немногое, что знал о юной фрейлине Брайтон.

Кэтрин Брайтон, одна из "сироток королевы", была дочерью дворянина, погибшего от руки заговорщиков. Несколько небогатых дворянских семей лишились тогда кормильцев, и король с королевой лично взяли опеку над осиротевшими детьми. Мальчики получили отличное образование, девочки воспитывались в лучшем пансионе Армании, под патронатом самой королевы. При получении диплома юношам вручали от имени короля денежную сумму, вполне достаточную для начала самостоятельной жизни. А девушкам, которых все называли не иначе, как "сиротки королевы", было обещано приданое из земель и поместий, конфискованных у мятежников в пользу короны.

Благодаря щедрому королевскому решению, осиротевшие девушки считались самыми богатыми невестами Армании. А Кэтрин, в дополнение к заманчивому приданому, была еще и прехорошенькой. Герцог вспомнил эту златокудрую синеглазку с изящной фигуркой и мысленно согласился с Эвелиной: не могла такая хрупкая нежная девушка полюбить ревностного служаку Шенброка, холодного и равнодушного ко всему, что не касается его карьеры. Единственный довод не позволял Эрнесту полностью отвергнуть утверждение Шенброка: капитан не посмел бы откровенно обманывать первого министра, тем более, понимая, что его слова легко проверить.

Решив выяснить все до конца, герцог Берштейн жестом остановил графиню, порывающуюся дополнить свои слова, и сурово потребовал у Шенброка: