Крик сквозь стекло - страница 20

— Темно! Я — фонарь, аптечка, лодка! Там же река! Дуй к нему, я мигом! И помни — река!

Старшина, который крепчайше расшиб колено и вдребезги рассадил руку, ругаясь шепотом от зверской боли и вихляюще хромая, вприпрыжку бежал туда, где, не видный в ночных скалах, лежал истребитель.

Позади, из-под берегового обрыва, косо метнулся в низкие липкие тучи размазанно-мутный приглушенный свет — подсвечивая себе фонариком и хрипло выдыхая: «О-оп! Оп-так!», капитан грузными прыжками карабкался уже от «ила» вверх, неловко волоча сумку со спасательной лодкой; из-за пазухи «канадки», то и дело больно втыкаясь в подбородок, торчала углом коробка аптечки.

А Сэнди, крепко схваченный ремнями, в затаенной тиши замершего острова недвижно висел головой вниз в черной разбитой кабине. Кровь тяжело ползла с подбородка, носа, губ к глазам, мертвенно натекая в глазные впадины, заливая брови и лоб, медленно и густо впитываясь в курчавый мех шлемофона.

Он не видел и не слышал, как с разбегу шумно обрушился в металлически-черную бегущую воду выскочивший к реке Попов, как с отчаянным воплем тщетно рванулся он назад — река вмиг хищно впилась в меховой комбинезон и мощно поволокла его вниз, в ледяную глубину, вышибая камни из-под пальцев человека; как подбежал к реке Кузьменко, с сиплыми матюгами на бегу раздергивая сумку и выхватывая длинный белый шнур от шлюпки.

— Идиот! — орал он, задыхаясь, — хватай, придурок! Это ж скалы, глубина! Есть?! Дер-ржи — тащу!

Всхлипывая, Попов мокрым трясущимся тараканом выволокся на шнуре на берег. Вдвоем они лихорадочно вывалили лодку на камни, приладили баллончик с углекислотой; резко зашипел в арктической тиши сжатый газ, вздувая резину. Кузьменко, часто привскакивая, судорожно лапал расстегнутую кобуру и вертел головой; Попов сопел и гулко стучал зубами в мокром холоде.

Ну все — шлюпка готова; в четыре руки они махом сбросили ее на воду. Попов сунулся было к ней, но капитан, рявкнув:

— Шкертик держи! — ввалился, едва не опрокинувшись, через мягкий борт в лодку, завертевшуюся под ним. — Кидай сюда медицину — ага! И держи шкерт — за мной перетянешься сам!

Поймав коробку, он мощными рывками погреб на ту сторону. Попов разглядел, как он умело вывернулся из лодки на скалы и с ходу полез вверх, — и сразу потащил к себе шнуром «надувашку»; через три минуты и он уже карабкался за капитаном.

Поминутно оступаясь, срываясь с валунов, в кровь расшибая руки и колени, падая, они бежали во тьме, в каменном жутком хаосе к невидимому самолету, будто кем-то уверенно ведомые, и сразу выскочили к посадочной площадке. С грохотом и руганью скатившись с последней осыпи, они оказались у опрокинутого истребителя одновременно и, кинувшись с ходу под чуть приподнятое левое крыло, на карачках, обдирая брюки и ладони, пролезли к фюзеляжу под центроплан.

Загнанно дыша, капитан щелкнул фонариком. Высветилось залитое маслянисто сверкнувшей кровью страхолюдное лицо Сэнди; в удушливо-бензиновой горячей тьме искрились осколки стекол, поблескивал рваный металл.

— Жив? — сорванно прошептал из-за плеча Кузьменко Попов.

— Да вроде… Течет? — капитан шумно втянул носом; они прислушались, жутковато мерцая глазами. — Бензинчик? Ох, течет. Ох, шандарахнет…

— А он? — испуганно возразил старшина.

— Да он же, он, куда ж его… А ну, под крыло!

Они задом наперед, «раком», торопливо подлезли под смятую консоль крыла, уперлись спинами в плоскость и натужились, кряхтя; Кузьменко яростно засипел, в натуге выпучив глаза и ощерясь:

— Ну же, зар-р-раза!.. — Крыло чуть приподнялось, скрипнув.

Он уперся в валун руками; крыло еще чуть подалось. — Лезь!

— А ты — один?! — старшина в ужасе скосил к нему глаза.

— Он же рванет щас! — бешено простонал Кузьменко. — Лезь, лезь же, х-хад!

Старшина упал на локти и, выхватив из ножен на бедре тускло блеснувший финский нож-пуукко, проворно подобрался к кабине. Капитан снаружи утробно мычал.

— Сейчас-сейчас, ребятки… — бормотал Попов, орудуя ножом на ощупь. — Ага, один есть, где ж второй, м-мать вашу… Во, есть. Ч-черт, это парашют! A-а, вот он… — лежа на спине под смятым бортом кокпита, он лихорадочно резал привязные ремни. Сэнди трудно чуть расклеил один глаз, слепо моргнул — и вдруг смачно выплюнул то ли кровь, то ли раскрошенные зубы.