Крик сквозь стекло - страница 48

Трое летчиков не дышали, завороженные. В полной тишине из неведомых подземных недр, из самой преисподней истекал, беззвучно рвался, ввинчивался чудовищной иглой в бесконечное пространство луч; по его нити побежали, дрожа и искрясь, темно-зеленые в белых сполохах-проблесках волны, все быстрей и быстрей. Краем глаза старшина успел заметить, как черно и пусто стало вокруг, все словно накрыла сплошная, непроницаемая, абсолютно пустая чернота, даже пламя костра странно пропало. Лишь мутно-зеленые лица размазанно маячили рядом; пропали звуки, сгинули запахи. Только луч, только его нить зелено-огненным пунктиром дрожала вертикально, строго вертикально. Секунда… Вторая… Где-то глубоко внизу, в глубинных недрах океана глухо ахнуло, вода всплеснула к берегу, невидимому, неосязаемому, отчетливо донесся мощный рывок и грохот опадающего гребня прибойной волны, будто взброшенной далеким взрывом глубинной бомбы; посыпались в темноте, дробно гремя, камни — и… Все. Все мгновенно исчезло. И тут же рядом возникло из ночи пламя костра, заблестела в его прыгающих сполохах металлическим боком кружка, где-то в скальных расщелинах вновь паскудно заныл проснувшийся ночной ветер.

И сейчас старшина мог поклясться, что все эти зеленые секунды острова тут не было — или, наоборот, их самих тут не было — вместе с островом. Действительно не было — так ли, эдак ли…

— Боже ты мой, — прошептал он потрясенно. — Это какая же энергия, какая мощь…

И вдруг рядом коротко простонал, как взвыл, капитан и боком повалился наземь, схватившись за лицо; Попов, упав на колено, едва успел подхватить его, а капитан, корчась, стоном кричал:

— Они! Опять они! У-у, с-с-суки!..

Сэнди подхватил его сзади; вдвоем они усадили командира на гальку; американец, шипя сквозь стиснутые зубы от лютой боли в слезящихся глазах, мотал головой; капитан же, мыча, буквально рвал ногтями взмокшие вздувающиеся веки.

Усадив Кузьменко, старшина схватил кружку и, чувствуя пульсирующее жжение под веками, добежал до воды, спотыкаясь в темноте, и махом зачерпнул полную кружку, заодно сунув в воду моток бинта, который всегда таскал в кармане вместо носового платка.

Вернувшись к капитану, который тихо шипел и шепотом ругался сквозь зубы, он быстро ополоснул его лицо и, не слушая рычащих возражений и отпихивая протестующую руку командира, сноровисто и быстро, пятью-шестью рывками, обмотал его голову по глазам мокрым и холодным бинтом.

Сразу стало как-то тихо — словно вырубили напряжение. Капитан замер, сутуло сидя мешком на камнях, и не подавал признаков жизни. Сэнди быстро-быстро моргал, посапывая, кривясь и стараясь не тереть глаза; потом он встал, подумал, разглядывая неподвижного капитана, и полез к хижине.

Старшина осторожно присел на валун и, утомленно уставившись воспаленными глазами на потрескивающие, пульсирующие внутренним малиновым светом головешки, подумал, что неплохо бы закурить. Сейчас, похоже, самое времечко — после многолетнего перерыва. Но курево у командира. А тревожить его… Но как же тихо кругом! Мерно, как и тысячу, и две, и сто тысяч лет назад, отсчитывают вечность волны прибоя за спиной…

— Хоронить будете? — хрипло негромко поинтересовался капитан, не шевелясь.

— Да пошел ты к черту… — вздохнул старшина.

— Это можно. Эт как раз запросто, — согласился капитан и ощупал мокрую повязку. — Только мне-то все едино — что коньки отбросить, что глаза потерять. Как, кстати, и вам насчет меня. Чего, нет, скажешь?

— Нет, — мотнул головой старшина. — Не верю.

— Мне?

— Им. Ты не крыса.

— Да-а? — зло удивился капитан. — Ага. Им, значит. Надо ж. Не верим. Не крыса? Ну, видать, за это они меня и врезали так по очкам.

Сэнди, с шумом что-то обрушив в темноту, на карачках вылезал из хижины, держа в задранной руке новую бутылку. Попов, всерьез разозлившись, хотел ее сразу отобрать, но тут же решил — пускай его. Тут такое творится, что выпивка уже ничего не меняет. Сэнди же, подобравшись к Кузьменко, ткнул ему в ладонь распечатанную бутылку.

— Во-о! — ухватив ее, подчеркнуто радостно оживился враз капитан. — Парнишка-то самую суть сечет!