Кровь Асахейма - страница 13

Хафлои переключил внимание на Ольгейра.

— Тогда сразись со мной сейчас! — огрызнулся он. — Один на один. Я сверну твою жирную шею.

Ольгейр одобрительно хмыкнул. Бальдр покачал головой.

— Нет, не свернешь, — спокойно ответил он. Хафлои услышал приглушенный хруст вдалеке — это приземлился «Громовой ястреб». — Ты пойдешь с нами, и я покажу, что ты сделал не так.

Серый Охотник смотрел на Хафлои, его лицо было серьезным. Глядя в его глаза, Хафлои понял, что у него, как и дюжину раз до этого, нет выбора.

— А потом мы все повторим, — сказал Бальдр. — И еще раз. До тех пор, пока ты не сможешь убить нас, как тебе было приказано.

В горячей мутной тьме раздавался лязг, ритмичные удары, похожие на бой барабанов на древних галерах. Искры, вылетавшие из светящихся зияющих пастей тысячи плавилен, сыпались на каменный пол, отскакивали от него и угасали.

Гуннлаугур оторвал взгляд от магмовых отсветов кузнечного цеха и посмотрел на далекую крышу, однако ему не удалось ее разглядеть. Толстые столбы дыма поднимались ввысь, смешивались и сгущались перед тем, как унестись через скрытые воздуховоды. Шумы кузницы буйствовали вместе с ними — нестройный, перекрывающий друг друга гул размягченного жаром металла, которому пытаются придать форму с помощью множества громадных молотов.

Расплавленная сталь стекала по желобам, как речная вода, плескалась, переливалась через край. Пузатые чаны с расплавленным металлом наклонялись, чтобы залить его в формы. Конвейерная лента из адамантиевых сегментов безостановочно двигалась, переправляя металл от круглых охладительных ванн к наковальням, обратно в печи, раз за разом через операции проковки, формовки, гибки, придания клиновидной формы и закалки, пока не получались заготовки для оружия. Их почтительно уносили сервиторы с пустыми глазами, для того, чтобы техножрецы и железные жрецы могли закончить работу и благословить оружие.

Надо всем этим нависали безмолвные изваяния древних богов кузни из кованой бронзы, установленные наверху каменных колонн. Эти бронзовые изваяния блестели и переливались в мрачном свете неугасающего пламени, спокойно и загадочно глядя через изменчивую полутьму Хаммерхолда на то, как работает армия получеловеческих оружейников.

Гуннлаугур оторвал от них взгляд и размашистыми шагами прошел мимо работающих механизмов. Он уже очень давно не спускался в эти глубины, но все выглядело точно так же, как в любое из прошлых посещений. В кузне стоял тяжелый запах: резкая, едкая, неперебиваемая смесь смога, пара и пота ударила ему в нос. Едва хватало свободного места, чтобы размахнуться топором, и совсем некуда было бежать. Место вызывало приступ клаустрофобии, казалось, что это какая-то часть преисподней очутилась в мире живых.

Немногие Небесные Воины приходили в Хаммерхолд без серьезной причины. Гуннлаугур не был исключением. Прошло больше часа, прежде чем он нашел того, кого искал, и для этого ему пришлось уйти далеко от шумных главных залов. Наконец, повторяя путь, который он проделал в прошлый раз, он проскользнул в боковые залы и прошел вниз по грузовым настилам, уворачиваясь от тяжелых гусеничных транспортов, выбиравшихся из глубинных хранилищ с рудой.

Грохочущий звон превратился в приглушенный рокот. Его путь лежал в зал поскромнее, менее двадцати метров в высоту и тридцати в ширину. С почерневшего потолка не смотрели образы богов, там был только голый камень, обработанный под готические арки. Одинокая наковальня стояла в центре, черная и громоздкая, сверкающая в темноте. Рядом печь высотой в два человеческих роста, в ней горели раскаленные угли, из-за которых воздух у небольшого просвета дрожал от жара. Рядом с печью находилось еще несколько предметов: стойка со множеством кузнечных инструментов, котел с водой, железные ящики, доверху набитые слитками металла, — но помимо этого комната была практически пустой.

По этому залу не бродили сервиторы, здесь не было конвейеров, которые подвозили сырье к захвату молота. Меньше одной единицы оружия в год сходило с этой наковальни. И все же Арьяк работал усердно: намного больше образцов разрушалось их создателем до того, как они попадали к железным жрецам для благословения. Редко кому ярлы позволяли так работать.