Кровь неба - страница 19

Я развернул машину и поехал в обратную сторону.

— Почему это мы едем не домой, а в резерв?

— Вчера на базе был юноша-индеец. Может, он знает то, о чем умолчали остальные? Хелен сказала, что его зовут Ги. Он был на охоте с той группой, которую мы встретили вчера.

— И что?

— Они охотились четыре дня, — объяснил я. — Значит, вылетал он как раз в субботу.

— То есть в тот день, когда вернулась группа Олбрайта.

— Вот именно. Они охотились на разных озерах, но стартовали с одного и того же места. Может, он с ними разговаривал.

— У него длинные волосы, — сказал Винни. — Лет ему восемнадцать-девятнадцать. На нем были джинсы и сине-белая куртка. Кажется, с эмблемой «Торонто блю джейз».

— Так ты его видел? — спросил я.

— Видел.

До Калстока мы добрались к полудню. По обеим сторонам шоссе росли сосны, затем показались лесопилка и электростанция, на которой, по-видимому, сжигали все отходы древесины. В воздухе пахло дымом.

Как только мы въехали в резервацию, то слева увидели озеро Констанс. Надпись на огромной деревянной доске сообщала, что мы на земле индейцев.

— Здесь живут оджибве? — спросил я.

— Нет, кри.

— Вы с ними дружите?

— Кри и оджибве — как одна семья, — сказал Винни. — Так повелось издавна.

Мы проехали мимо лавочки с индейскими сувенирами. И вскоре оказались в центре резервации.

— Как будем искать Ги? — спросил я.

— Где-то здесь должен быть культурный центр. Поезжай вперед.

Мы проехали несколько домов и увидели школу, а рядом с ней бетонное здание — сразу было ясно, что это контора. Мы направились туда. Молодая женщина пылесосила пол. Она вопросительно посмотрела на нас и произнесла по-французски:

— Pardonnez-moi.

Она была настоящей индеанкой — темноглазая, с черными волосами, стянутыми в хвост. На ней была длинная юбка и грубые ботинки.

— Извините за беспокойство, — сказал Винни. — Мы ищем молодого человека по имени Ги. Он работает на озере Питваникуот.

— Ги Берар? Я его уже несколько дней не видела.

— Вы не подскажете, где он живет?

— А кто вы такие?

— Меня зовут Винни Леблан. Я — оджибве из Бей-Миллс, штат Мичиган. А это мой друг Алекс.

— Ги живет в доме своей матери, — сказала женщина. — Поезжайте на юг, на первом повороте свернете направо. Последний дом слева.

— Спасибо, вы нам очень помогли, — ответил Винни.

— У Ги что, неприятности?

— Нет, это у моего брата неприятности. Я рассчитываю, что Ги мне поможет.

Она кивнула:

— Скажите миссис Берар, что вас послала Морин.

— Спасибо, Морин.

Я тоже поблагодарил ее, и мы ушли. Проехав мимо школы, мы свернули направо. Асфальтированная дорога кончилась. Дальше к озеру Констанс вел четкий шинный след. Озеро протянулось километра на полтора, вдалеке виднелись холмы.

Никаких машин поблизости не наблюдалось. Домик был небольшой, деревянный. Когда-то его покрасили в желтый, но краска успела здорово облупиться.

Винни постучал. Дверь открыла женщина.

— Извините за беспокойство, — сказал Винни. — Ги дома?

Женщина пристально посмотрела на Винни. Волосы у нее были длинные и темные, как у Морин, но не убранные в хвост, а распущенные. Для матери Ги она выглядела слишком молодо.

— Его нет, — ответила она. — А вы кто такие?

— Меня зовут Винни. Я из резервации Бей-Миллс в Мичигане. А это мой друг Алекс.

— Нас послала Морин, — добавил я.

— Входите, — сказала женщина и отступила в сторону, пропуская нас в дом.

В крохотной гостиной едва помещались диван и кресло. Занавески были задернуты, и свет шел только от экрана телевизора.

— Прошу вас, садитесь.

Она выключила телевизор и села в кресло. Мы с Винни устроились на диване.

— Ваш сын… — начал Винни. Похоже, он не сомневался, что говорит с матерью Ги. — Он работает на охотничьей базе на озере Питваникуот.

— Да, — согласилась она. — Когда им нужен проводник.

— Вы не знаете, он вчера был на базе? — спросил я.

— Дома его вчера не было. Но где он был, я не знаю.

Винни рассказывал мне про то, что индейцы никогда не вмешиваются в дела других, даже если речь идет о собственном сыне. Для меня это всегда оставалось загадкой: ведь в индейской культуре главное место занимает семья, однако считается, что человек сам выбирает дорогу в жизни, и никому не позволено пытаться изменить ее.