Кровавый плен 2 - страница 51

Ноэль молчал, не желая принимать совершенно никакого участия в праздной беседе с будущей тещей.

Кара повернула голову, разглядывая хмурое лицо юноши. Ей не хотелось называть его настоящим именем. Ведь тогда придется согласиться, что он – не тот, кем она его на самом деле считает. Девушке было страшно осознавать его истинную сущность. По большей части потому, что Ноэль Коннел – связующее звено с прежним миром. Хрупкое и опасное звено, но все же.

Бессмертный разблокировал телефон, лежащий рядом с опустевшей тарелкой, посмотрел на время и нахмурился еще сильнее.

– Нила еще не вернулась? – Кара озвучила возможную причину его беспокойства и оказалась права.

– Уже должна была, – ни одни мускул на его лице не дрогнул, но глаза готовы были растерзать виновника ее задержки, кем бы он ни был.

– Позвонишь ей?

– Звонил. Не отвечает.

Кара похолодела. Могла ли Нила угодить в неприятности? Ведь места, куда она отправилась, охвачены влиянием Лэя. Мог ли он устроить ей ловушку?

– Далеко мы от…

– До ближайшего города – два часа. До Нью-Шела – четыре, – ответил он на ее недосказанный вопрос.

И плюс столько же до дома отца Ноэля в Торланде.

– Ехать часов восемь по грубой прикидке. – Кара принялась рассуждать, в том числе пытаясь успокоить и саму себя. – Она могла сделать остановку, чтобы отдохнуть…

Юноша молча поднялся, достал из кармана пачку сигарет и, не дожидаясь смены блюд, направился курить, но не в сад, а на парковку перед главным входом в поместье.

Женщины проводили его тревожными взглядами.

Стараясь заглушить нарастающее волнение от долгого отсутствия Нилы, Кара стремилась побыстрее занять мысли чем угодно, лишь бы не накручивать себя.

– Милая, скажи, господин Изар всем доволен? Он порой ведет себя очень странно. Я его совсем не понимаю.

Чем угодно. Но не этим.

Мать завуалированно попыталась выяснить подробности прошлой ночи, которую дочь провела вместе с лордом, однако Кара резко и бескомпромиссно перевела разговор в чуть ли не единственную интересующую ее сейчас тему.

– Расскажи мне про отца. Что с ним случилось?

Глядя на дочь, Вилейн испытывала противоречивые эмоции. С одной стороны, сидящая перед ней девушка – ее плоть и кровь, похожая на нее как две капли воды, с другой – женщина отчетливо видела в ней слабохарактерность отца. Никчемного и мягкотелого, трудившегося на благо простых смертных, вместо благородного древнего рода, к которому принадлежал.

Некогда Фагус обладал поистине впечатляющей мощью, но дурная голова заставила его растратить свою жизнь впустую. Древний, одержимый помощью обычным людям во вред себе, вызывал у Вилейн лишь презрение. Он скандировал примерно то же самое, что сказала дочь, когда впервые услышала их историю – вымирание не остановить, пора отпустить свою природу и забыть о ней, а дарованную силу направить на процветание мира, общего и неделимого на своих и чужих.

Мягкосердечный врач исцелял всех подряд, словно мессия проходясь по коридорам и палатам медицинских учреждений, в которых работал, и накладывая чудотворную длань на пациентов. Одним хватало мимолетного прикосновения, вроде похлопывания по плечу и пожатия руки, других необходимо было подольше удержать рядом объятиями и продолжительными подбадриваниями, а с кем-то мужчина подолгу оставался возле больничных коек, вытаскивая страждущих с того света. Неизлечимо больные на пороге смерти и пациенты в коме волшебным образом поправлялись. А он уходил. Молча и ничего не требуя взамен, как будто и вовсе был ни при чем.

Из-за своей «тяги» к тактильным контактам и почти что детской доброжелательности в кругу коллег, да и в глазах большинства пациентов, Фагус слыл весьма странным человеком, чудиком, но его это не волновало. Со стороны казалось, что его излишне участливое общение с окружающими всего лишь своеобразная гипертрофированная человеческая доброта. Но то было ширмой, скрывающей повальное исцеление. Никто даже не понимал, что происходит.

Никчемный мусор, не заслуживающий даже дышать одним воздухом с представителями древней крови, множился и процветал. В то время как отмеченные силой прозябали в тени и вымирали.