Круглый год. Сборник. 1974 - страница 18

Ещё полгода назад Серёга считал себя человеком довольно везучим. В школе он учился не хуже других, с ребятами отношения были нормальные, и о завтрашнем дне думать ему, в общем-то, не приходилось.

Но потом у Серёги тяжело захворал отец. Врачи сделали ему операцию — и теперь было неизвестно, скоро ли отца выпишут из больницы.

На руках у матери, кроме Серёги, осталось ещё трое младших, и каждого надо было накормить, одеть и обуть.

Когда в семье стали сказываться нехватки, Серёга про себя решил: «Хватит сидеть на шее. Мужик я или нет?»

Посоветовавшись со своим дружком Лёшкой Званцевым, Серёга решил бежать на Саяно-Шушенскую ГЭС. По радио постоянно передавали, что там нужны люди любых специальностей, в том числе и разнорабочие.

Но, увы, из этой заманчивой затеи ничего не вышло. Серёге удалось доехать только до Красноярска, а там его сняла с поезда железнодорожная милиция, поскольку у Серёги не оказалось ни билета, ни документов.

Дома беглецу досталось от матери. Было не столько больно, сколько обидно.

А вечером к Малышевым зашёл сосед, дядя Саша Званцев.

— Попало? — спросил он Серёгу.— А ты не бегай без спросу и не заставляй мать волноваться.

— Я же записку оставил,— уныло сказал Серёга.— Да и что страшного? За сто километров уехать нельзя.

— Я тебе уеду!— снова рассердилась мать. — Ишь путешественник выискался на мою голову!

— Погоди, Мария, не кипятись,— сказал дядя Саша.— Может, парень и прав. Я в его годы уже брёвна в лесхозе ворочал. Мужчин-то после войны негусто вернулось, сама помнишь... — Званцев помолчал и добавил:— В Майне у меня брат экскаваторщиком работает. Думаю, он сумеет пристроить Серёгу к делу, раз уж такая незадача вышла. Прикинь, Мария, как лучше...

Через неделю мать со слезами собирала сына в дорогу. На сей раз Серёга добрался до Майны — посёлка гидростроителей — без лишних приключений. Он ожидал увидеть палаточный городок, но никаких палаток в Майне не оказалось. Кругом стояли настоящие дома — в четыре и пять этажей. Они были розовые, голубые, жёлтые, а на их крышах маячили заиндевелые перекрестия телевизионных антенн. Справа, уходя вдаль, сверкали вершины снеговых хребтов. Внизу, стиснутый отрубистыми скалами, торосился зимний Енисей. Ближе к левому берегу дымилась широкая и длинная промоина. Позднее Серёга узнал, что Енисей не замерзает полностью в этих местах даже в самые лютые морозы. Всегда остаётся полынья, по-местному майна. Отсюда и пошло название посёлка.

За Енисеем, насколько хватал глаз, тянулись синие таёжные увалы, похожие на пилы зубьями вверх.

Кое-где на домах алели полотнища:

„ЗДЕСЬ БУДЕТ ГИГАНТ ГИДРОЭНЕРГЕТИКИ“, „ИДЁМ НА ВЫ, ЕНИСЕЙ!"

Серёга поглазел на посёлок и отправился искать Званцева. Нашёл он его в столовой. Иннокентий Захарыч был широкоплечий человек, с круглым рябоватым лицом и зелёными глазами.

— Ну, здорово, земляк,— сказал он и протянул Серёге твёрдую, как доска, руку. — Писал мне братка про твои подвиги. Да ты не красней, ведь не на курорт бежать собирался. А теперь давай-ка поешь да пойдём ко мне, там всё и обсудим.

Званцев жил по соседству, в четырёхместной комнате, окна которой глядели на Енисей. В комнате за столом сидел парень лет двадцати пяти и решал кроссворд. Серёга поздоровался, но парень посмотрел будто сквозь него и спросил:

— Отверстие в улье для входа и выхода пчёл как называется? Пять букв, вторая «е».

— Леток, — подсказал Серёга.

Парень заглянул в кроссворд и хлопнул себя по колену:

— Верно! Ну ты даёшь...

— Знакомься, Серёжа, — сказал Званцев. — Это Володя Смородич, наш механик из авторемонтных.

Смородич вышел из-за стола, и тут Серёга увидел, что у парня нет левой руки до самого плеча. Серёга отвёл глаза.

«Надо же, — подумал он с горечью,— такой молодой...»

— Просьба у меня к тебе,— продолжал Званцев, обращаясь к Смородичу. — Возьми вот этого мужичка-сибирячка на выучку. На экскаватор ему пока рановато, а ты уж как-нибудь начальство уговоришь. У парня дома беда, выручи, будь другом.

— Сколько классов за плечами? — спросил Смородич Серёгу.

— В восьмом учился. — Серёга покраснел и подумал: «Как пить дать, не возьмёт».