Круглый год. Сборник. 1974 - страница 25

25 марта. Ура! Сегодня в школу идти не нужно. Отсыпайся, гуляй сколько хочешь... Каникулы! А у Димки Пронина беда стряслась: рыжий кот Барон сбежал. Мы его целый день искали, даже по чердаку лазили, но... всё впустую.

27 марта. Димка в сарае старый скворечник нашёл. Мы ему крышу сменили, почистили и повесили на шесте над домом. Хорошо бы в нём скворцы поселились!

30 марта. Проснулся рано, а за окном уже светло. Вдруг слышу: «Ти-ти-тень! Ти-ти-тень!» — на балконе распевает желтогрудая синица. Видно, торопится объявить всем: «День прибывает! День прибывает!»

Поскорей оделся — и во двор... А там уже весь снег растаял. Вдруг на крыльцо рядом со мной красная бабочка села. Только я собрался ладошкой её накрыть, как подул ветер. Бабочка вспорхнула и полетела за забор на соседний двор.

На этом дневник кончается. А почему, вы, наверно, догадались. Настала весна!

Александр Барков

НАВСТРЕЧУ ДНЮ ПОБЕДЫ

К 30-летию освобождения Советской Армией Севастополя от немецко-фашистских захватчиков

— Смелых люблю, умелых уважаю, — любил говорить один из героев Севастопольской обороны полковник Пётр Филиппович Горпищенко. Был Горпищенко командиром бригады морских пехотинцев. Много отважных солдат у Горпищенко. В тяжёлых боях бригада. Насмерть стоят герои.

На одном из участков обороны бригады сложилось так, что против стрелковой роты наступало три батальона фашистской пехоты. Командир роты незадолго до этого был убит. Заменил командира политрук Кочанов.

Молод совсем политрук Кочанов. Усы всего как неделю бреет.

Любопытно бойцам, любопытно другим офицерам.

— Посмотрим, какой командир из Кочанова!

— Усы как неделю бреет.

Молод совсем командир.

А тут три батальона фашистов на роту лезут.

Понимает Кочанов: выйдешь в открытый бой — сомнут, раздавят тебя фашисты.

Что же делать? Как сохранить рубеж? Задумался молодой офицер, вздохнул сокрушённо:

— Пропадай моя телега, все четыре колеса... Все четыре колеса, — повторил Кочанов. И вдруг: — Связной! Связной! — закричал политрук.

Подбежал связной:

— Слушаю, товарищ политрук... товарищ командир, — поправился.

— Машины сюда, быстро!

Подогнали три грузовых машины.

— Пулемёты сюда, немедля!

Тащат сюда пулемёты.

— Отставить! Не те. Спаренные! Отставить! Не те. Счетверённые!

Были в роте такие противозенитные пулемёты.

Притащили сюда пулемёты.

— Грузи!

— Залезай!

— Крепи!

Укрепили на грузовиках счетверённые пулемёты. Получились, как встарь тачанки. Разница лишь в том — на моторной тяге.

Поставил Кочанов «тачанки» в укрытие. Выждал, когда в атаку пошли фашисты. Вот развернулись фашисты широким строем. Устремились вперёд на наших.

— Атакуй! — прокричал Кочанов.

Сорвались «тачанки» с места. Рванулись врагам навстречу. Кругами пошли по полю. Заговорили огнём пулемёты. Дружно, в едином хоре. Сразу басят двенадцать.

Побежали назад фашисты.

Снова ходили они в атаку: три батальона на советскую роту. Устояла советская рота. Удержали рубеж солдаты. Отступили опять фашисты.

Довольны солдаты. Вспоминают лихую атаку. Вспоминают Кочанова.

— Вот тебе и усы как неделю бреет!

Узнал о бое полковник Горпищенко.

— Смелых люблю, умелых уважаю, — повторил он своё любимое. Однако сейчас же добавил: — А тех, кто и смел и умел, сыном своим считаю.

Обнял он крепко Кочанова.

Много смелых, много умелых. Много под Севастополем сынов у Горпищенко. Скажем прямо — семья большая.

Окружили враги Севастополь. Блокирован город с суши. Путь к Севастополю только морем. Но и от моря отрезать город стремятся теперь фашисты. Над морем у Севастополя всё время патрулируют фашистские самолёты. Морские подходы к городу враги заминировали.

Особенно опасными были магнитные мины. Чтобы взорвалась обычная мина, корабль должен был её задеть или на неё наткнуться. Магнитная мина взрывалась на расстоянии. Лежит на дне моря или залива такая мина, ждёт, когда над этим местом пройдёт корабль. Только оказался корабль над миной — сразу страшенный взрыв.

Такими минами и перегородили фашисты морские подступы к Севастополю.