Крыло беркута. Книга 2 - страница 19

А царь не удивился, взглянул на него с любопытством, спросил серьезно:

— Много ль времени тебе понадобится?

— Дня за два, государь, можно управиться.

— За день бы, на скорую руку, абы лишь войско прошло! Управишься — отличу, в ладье моей поплывешь!

Воеводы закряхтели, недовольные таким оборотом дела, да что тут скажешь — сами опростоволосились.

Выродков волчком завертелся, а высокородным пришлось, исполняя государеву волю, дать ему из полков и стрельцов, и лошадей, и к любой, даже самой малой его просьбишке, прислушиваться.

Навел Выродков мост за день и, как было обещано, позвал его царь в свою ладью, обласкал и возвысил. Стал Ивашка как бы государевым советником по плотницким делам.

А дел таких под Казанью оказалось по горло.

Казанское войско в битву на подступах к городу не ввязалось — после нескольких коротких сшибок укрылось за каменными стенами. Русские обступили город со всех сторон. Полк Дмитрия Бельского и воинство Шагали-хана царь расположил на Арском поле, за речкой Казанкой, а сам с полком детей боярских решил пойти на приступ с восточной стороны, от озера Кабан.

В одно прекрасное утро по стенам города ударили пушки. Сотрясалась земля, однако стены, немало испытавшие на своем веку, стояли прочно, ядрам не поддавались. Под началом Ивана Выродкова стрельцы споро строили туры — высокие передвижные башни. Туры подкатили к окружающему город рву, до стен оставалось всего несколько саженей, и стрельцы, поднявшись на башни, палили из пищалей поверх стен по улицам города. Казанцы отвечали тучами стрел, делали вылазки, чтобы, захватив туры, поджечь их, и порой это им удавалось.

Команда того же Ивана Выродкова соорудила тараны. Пытались подкатить эти громоздкие сооружения ко всем пяти воротам города и разбить их ударами тяжелых подвешенных на цепях бревен, но безуспешно. Казанцы были тут всегда начеку. Стоило московским стрельцам приблизиться к воротам — на них обрушивались потоки горящей смолы, вынуждая отступить.

Тем временем испортилась погода, полили дожди, опять Ивану IV помешала, по выражению летописца, «мокрота немерная». Низины, где стояли русские, превратились в болота. Единственный путь к спасению виделся в переправе на Горную сторону, на высокий правый берег Волги. Царь то впадал в отчаянье и ни к каким решительным действиям был неспособен, то приходил в ярость, изрыгая проклятья, и посох его гулял по спинам чаще невинных, чем виноватых. Пришлось все же снимать осаду, иначе измученное непогодой русское войско могло оказаться легкой добычей для казанцев, лишиться пушек, пищалей, а много ль навоюешь без оружия!

Таким образом, и на этот раз русский царь не достиг желанного. На правом берегу Волги, возле устья Свияги, поднялся он на вершину холма, и как раз в это время небо прояснилось. Долго смотрел Иван Васильевич на Казань. До нее, казалось, рукой подать, стояла она, устремив к небу минареты, непонятная и недоступная.

И таились в ней коварство и грозная опасность, не единожды испытанные Русью на себе.

Царь, закрыв глаза, поднял лицо к плывущим над головой облакам. Должно быть, он хотел обратить мысли к богу, но вместо этого вдруг сжал кулак, проговорил глухо:

— Быть Казани моей! Быть!

К царю осторожно приблизился кравчий, сообщил негромко: стол готов, пора поснедать. Прежде чем тронуться к шатру, Иван Васильевич еще раз взглянул на Казань. На солнце наплыло облако, и на этот раз загадочный город, тускло поблескивавший мокрыми крышами, показался ему плачущим.

— Плачешь? — усмехнулся царь. — Не так еще поплачешь! Отольются тебе наши слезы!

В застолье разговор шел о возвращении войска в Москву. Кто-то из воевод сказал:

— Хлопотно, государь, войску ходить то под Казань, то обратно. Стоять бы ему поближе…

— Где?

— Да хоть бы в Нижнем Новгороде.

Иван Выродков, став царским советчиком, и трапезовал теперь за царским столом, но в разговоры высокородных встревать еще не решался, помалкивал, хоть и было ему определено место по правую руку государя. Царь сам обратился к нему:

— А ты как думаешь? Скажи мне: как поскорей взять Казань?

— Нелегкое это дело, государь, — отозвался Выродков. — А войску и впрямь несподручно ходить издалека. Вот тут бы его поставить… Висеть все время над ворогом…