Крыло тишины. Доверчивая земля - страница 13

— Вот тебе и «что вы»… А то вон Малах говорил, что вчера на них нападение было. Будто бы много воров приезжало. На машинах даже. Еле отстрелялись от них. Малах сказал, что должны из Орши ученых собак привезти — следы будут нюхать.

В нашей деревне, да и в Булине все звали Холоденкова брата Монахом в Белых Штанах, и только один Игнат настойчиво называл брата правильно, так, как записали его еще в церкви, — Малахом.

— О-о, собака — эта, брат, след возьмет и любого ворюгу поймает, — переведя взгляд с аистова гнезда на меня, будто бы сам себе заметил Холоденок. — Так все же поймали их или нет?

— Не знаю, — поспешно ответил я и побежал дальше.

— Смотри, чтобы этот след к вашей хате не привел, — бросил он вдогонку и засмеялся. — Вот тогда-то ты мне и газэтку принесешь…

Тот страх, который после встречи со сторожами в саду уже немного было затих, снова начал шевелиться, шириться, разрастаться, и через какое-то время он, косматый и упругий, казалось, охватил всего — невозможно даже было уже дохнуть, чтоб не почувствовать его холодное, как у змеи, тело…

Сейчас мне стало немножко свободнее — ни писем, ни газет в эти несколько хат не пришло, и я быстро бежал по тропинке возле самых заборов. Встретил Рогатунова Романа — тот мчался домой.

— Откуда ты?

— Со свадьбы, — ответил он, не останавливаясь. — Сегодня же Цыца женится. Я еще бы там побыл, но татка попросил, чтоб накопал бульбы и воды принес…

Я успел ухватить его за футболку:

— Обожди. Вон мне Холоденок сказал, что за собаками поехали, в сад их приведут — чтоб следы нюхали.

— Слушай ты своего Холоденка! Мне татка сказал, что Монах в Белых Штанах и вправду поднял крик, чтоб за собаками поехали. Божился, что воры на машинах были. А потом пошли в сад, поглядели, а следы наши, маленькие — ты же сам знаешь. Так над Монахом только посмеялись, да и все: а ты говоришь — нюхать…

И небольшой ростом, рыженький и толстенький как горлачик, очень уж похожий на своего отца, побежал домой.

Я вспомнил про письмо и окликнул Романа. Тот остановился:

— Чего ты?

— Возьми вот отцу письмо отдай, а то твоя бабка как начала ворчать, так я о нем и совсем забыл…

Мой страх после встречи с Романом опять начал уменьшаться — так оседает надутая воздухом резиновая игрушка, из которой вынули вдруг затычку. Теперь он, страх, который только что был похож на большого и косматого медведя, сделался таким маленьким и пушистым, как котенок, — с ним даже захотелось поиграть, позабавляться! Или даже погладить его…

У меня всегда так бывает, когда страх проходит…

Перебежал на другую сторону улицы и по остывшей к вечеру стежке пошел к дому дядьки Микиты — ему надо передать повестку. Хоть она и была написана от руки, все же имела очень строгую форму — повестка настойчиво приглашала дядьку Микиту в понедельник явиться в суд.

Как-то перед этим дядька Микита привез себе целый воз березняка и неожиданно нарвался на подвыпившего лесника Мацуля. Тот хотел выпить еще, но ни у самого дядьки Микиты, ни у кого из соседей как раз в тот момент не нашлось самогона. Так они с лесником слово за слово — и схватились, доругались до того, что Мацуль составил даже акт. Никто не думал, что он передаст его в суд, но, поскольку в этот понедельник вызывают дядьку Микиту в Оршу, — значит, передал.

С Ленкой встречаться не хотелось — мне все еще было обидно, я все еще злился, что она так расцарапала мне руку: рана хоть немного и затянулась, но пока еще саднила. Если же говорить честно, так это я сам себя только уговаривал, будто мне не хочется видеть Лену, а по правде, меня невольно тянуло в эту распахнутую настежь калитку.

Сколько и раньше я придумывал разных причин, лишь бы зайти в хату к дядьке Миките! То совру, что забыл задание по литературе, то прибегу попросить циркуль — да мало ли есть на это причин у учеников одного класса?

А если уж видел курицу в их огороде, тогда все было просто. Летел в хату, на ходу кричал: «Дядька Микита, куры ваши грядки разгребают», а сам оставался у них играть до вечера.

На дворе у дядьки Микиты никого не было — только куры копошились в пыли, — видимо, все хотели догрестись до более теплой земли.