Крылья надежды цвета индиго - страница 11

стр.

Танникорманса неуверенно прошла вперед, оглянулась. Трактирщик шел за ней, а посетители медленно поднимались с колен, провожая ее удивленными взглядами.

- Может быть лучше подать еду вам в номер? – хозяин таверны смотрел на девушку с нескрываемым интересом и даже, как показалось Таннис, с добротой.

- Простите, но, наверное, я не смогу заплатить за отдельный номер.

- Что вы, госпожа-эргара, это будет для меня огромная честь. – И улыбка озарила суровое лицо.

Поднимаясь по скрипучей лестнице наверх, Таннис украдкой ловила удивленные провожающие взгляды.

Комнатка оказалась маленькой. Четыре кровати вдоль стен и стол с лавками у единственного окна. А угол справа отгорожен плотным куском темной материи.

- Устраивайтесь, вас никто не побеспокоит. А еду принесут. – Дверь со скрипом закрылась за спиной Таннис, и она осталась одна. Ей теперь всегда придется быть одной.

***

Судьба играючи хитро закрутила колесо ее жизни, дав при рождении дар предвидения. Это был очень редкий дар. И старшая советница, обладающая подобным даром, очень радовалась. Ведь нельзя оставлять наний без будущих пророчеств. Теперь их в обители было две. Но, вероятно, совет старейшин решил избавиться от черного отродья, раз сама старшая вынесла решение о её уходе, или она видела что-то в сплетении будущих событий?

Стянув с плеча лямку котомки, Таннис опустила ее на пол. Еще раз обвела взглядом комнату. Вздохнула. Да, сравнить это с покоями в обители было нельзя, но жить можно. Чисто и почти светло.

Хорошо, что наставница Лисьяна смогла засунуть ей в котомку каравай хлеба и кусок сыра, завернутый в платок. Да когда три суровых паломницы оставляли ее на берегу, одна из них вернулась и протянула свой кинжал. Таннис не прошла обряд посвящения и ни лук, ни метательные кинжалы были ей не положены. А как прожить одной без оружия? Спасибо той нании.

Таннис в сотый раз благословила доброту последней паломницы. Сама она ни на кого не злилась. Злость не достойна нании. В ней может быть только доброта и самопожертвование. Так их учили в обители, к этому готовили долгие годы.

Таннис помнила, что с гор, которые находились в дне пути на юг, иногда спускаются рыффы. Эти полулюди полузвери доставляли немало проблем живущим в долине людям. Так что без ножа ей было бы страшно. За время ее нахождения в лесу к счастью она их не встречала, но пару раз слышала их гортанное ухание.

***

Дверь опять заскрипела. Таннис обернулась и увидела входящих. Высокий черноволосый парень. Тумар, определила девушка. Его игривый взгляд заставил ее смутиться. Он шел первым и держал в руках огромный деревянный поднос, запахи с которого сразу наполнили рот слюной. Следом, придерживая дверь, вошла миловидная женщина в годах. Огромный живот заставлял ее двигаться степенно и осторожно. А это – человек, не задумываясь, отметила Таннис.

Женщина проплыла к столу, на который парень уже поставил поднос, и стала расставлять блюда в понятном только ей порядке. Парень уже вышел, напоследок улыбнувшись и подмигнув покрасневшей девушке. Хозяйка повернулась к девушке и поклонилась. Когда она тяжело распрямилась, их глаза встретились.

Увидев ярко-синие глаза девочки, женщина от удивления замерла, а потом попыталась упасть на колени. Таннис кинулась к ней и удержала.

– О, богиня-нания! Неужели мне посчастливилось вновь увидеть тебя. Какая радость в моем доме. – Женщина вцепилась в Таннис и со счастливой улыбкой заглядывала в глаза. - Ну и что, что волосы у тебя цвета ночи, глаза не скроешь. У тебя глаза утреннего неба, глаза счастья. – И она вдруг заплакала, утирая слезы тыльной стороной ладони. – А мы уже думали, что вы оставили нас, когда пришли тумары. Наши-то мужики сначала попытались их перебить, да сами видите, они сильнее. А потом эти звери, да простит меня мой муж, - женщина легко хмыкнула, - А он точно простит. Так вот, они даже помогли. Они ближе к горам поставили крепость и теперь защищают нас от нашествия рыффов. А то бывало… О, богиня-нания! Благослови меня. И скажи, смогу ли я подарить жизнь? Что-то тяжело в этот раз я хожу. Не случилось бы чего страшного.