Крымские ханы первой половины XVII столетия и борьба за самостоятельность и единовластие - страница 13

Эти слова были глубоко символичны: знал ли о том паша или нет, но когда-то эта фраза была девизом правления Хаджи Герая. И если основатель ханской династии и впрямь не знал над собой иной власти, кроме власти Всевышнего, то полтора столетия спустя его прапраправнуку Джанибеку Гераю уже казалось вполне естественным покоряться еще и «тени Аллаха на земле» (как величал себя османский падишах).[25]

Затаившись в степях, Мехмед и Шахин ожидали, когда паша отведет свои отряды из Бахчисарая обратно в Кефе и оставит Джанибека без военного прикрытия. «Идемте на Бахчисарай! — подбадривали братья своих приверженцев, — Причиной нашего поражения были турки, но когда они вернутся в Кефе, нашими единственными соперниками останутся наши же земляки».[26] Едва заслышав, что османы тронулись в обратный путь, Мехмед с Шахином бросились в ночную атаку на ханский столичный гарнизон. Это оказалось большой ошибкой: на самом деле догадливый Ризван-паша отослал в Кефе лишь малую часть своей армии, а сам с основными силами остался в Бахчисарае. Поражение на этот раз было поистине сокрушительным, и братья, растеряв остатки своего войска, вновь покинули полуостров.[27]

Перед ними встал непростой вопрос: куда податься дальше. Поразмыслив, Мехмед с Шахином направились в Буджак — край приморских степей между Днестром и Дунаем.

Эти земли занимала Буджакская Орда, населенная ногайцами рода Мансур, чьи соплеменники обитали также в степях Нижнего Днепра и Крыма. Официально считалось, что буджакские ногайцы подвластны крымскому хану и османскому наместнику крепости Ак-Керман,[28] но на деле они не были склонны подчиняться никому, кроме собственных военачальников во главе с мирзой Кан-Темиром. Буджак граничил с Молдовой и украинскими землями Речпосполитой, и частые военные вылазки на пограничья соседей давали буджакским воинам отличную боевую выучку и богатые трофеи. В Буджак издавна стекались татарские казаки[29]из разных уголков Дэшт-и Кыпчака, странствовавшие по степям в поисках военной добычи, — и неудивительно, что теперь буд-жакцы славились как бесстрашные воины, превосходящие отвагой и прочих ногайцев, и самих крымцев.[30]

В среде этой степной вольницы и очутились теперь Мехмед с Шахином. Братья выбрали Буджак не случайно: здешние мирзы были близкими родичами того самого Эсени-бея, предводителя крымских Мансуров, который единственный из всех крымских старейшин когда-то сохранил верность Мехмеду II Гераю, а затем погиб, защищая Саадета II Герая. Помня боевое братство предков, мирзы приветливо встретили беглецов-Гераев и укрыли их в своих улусах.

Мехмед Герай у везиря Насух-паши — Случай на султанской охоте, Мехмед Герай брошен в крепость Еди-Куле — Шохин Герай в Буджакской Орде — Поход Джанибека Герая против Шохина Герая, бегство последнего на Кавказ — Налеты запорожских казаков на побережья Крыма и Турции — Ханский поход на Украину — Джанибек Герай отправляется на иранский фронт

Мехмед Герай считал воцарение Джанибека Герая незаконным: как он сам пояснял позже, «ханом не может быть тот, кто носит звание султана; отец же Джанибека Герая — султан, ханский сын, не хан».[31] И действительно: ни отец, ни братья Джанибека Герая никогда не занимали престола, тогда как прямые предки Мехмеда Герая, вплоть до прадеда, являлись ханами, что делало Мехмеда гораздо более предпочтительным кандидатом в правители Крыма. Но власть Джанибека Герая опиралась не столько на традиции ханского дома, сколько на военную силу, присланную с берегов Босфора — и, стало быть, именно там, на Босфоре, и следовало теперь действовать Мехмеду Гераю в защиту своих прав. Ему оставалось лишь придумать, как заявить о себе при султанском дворе, но при этом не пострадать от интриг недоброжелателей.

На счастье, у отважного беглеца появился могущественный союзник: с Мехмедом Гераем пожелал познакомиться новый султанский везирь Насух-паша. Он пригласил скитальца в Стамбул, предложил Мехмеду свое покровительство и намекнул, что сумеет проложить ему дорогу к трону. Не имея иного выбора, Мехмед Герай положился на везиря, а тот искал случая представить своего подопечного султану. Подходящий момент для этого настал, когда Ахмед I устроил охоту и пригласил на нее всех высших придворных, включая Насух-пашу, — а везирь, в свою очередь, позвал с собой и Мехмеда Герая.