Крымские ханы первой половины XVII столетия и борьба за самостоятельность и единовластие - страница 14

Охотники во главе с падишахом рассыпались между холмами в поисках дичи. Внезапно прямо на султана выскочила косуля — тот натянул было тетиву и прицелился — но опустил лук: косуля уже кувыркнулась на бегу, пронзенная чьей-то стрелой. Вслед за этим из-за пригорка вылетел верхом Мехмед Герай: он уже радовался своему меткому выстрелу, но столкнувшись лицом к лицу с султаном, немало опешил. Поклонившись, он умчался обратно за холмы в смущении от того, что случайно перехватил добычу падишаха.

Ахмед I, напуганный неожиданным появлением незнакомца, резко спросил своих спутников: кто этот выскочка, которого он не помнит в числе приглашенных. Свита, состоявшая из недругов Насух-паши, с готовностью пояснила, что этого человека самовольно пригласил везирь. Радуясь случаю навредить Насух-паше, придворные добавили, что татарин наверняка метил вовсе не в косулю, а в самого падишаха: не иначе, везирь задумал подстроить «несчастный случай» с султаном на охоте и возвести крымского принца на османский трон![32] Разгневанный султан приказал бросить нахального стрелка в крепость Еди-Куле, а Насух-паша впал в немилость и впоследствии был казнен.

Так Мехмед Герай вернулся в уже знакомый ему застенок и тюремные засовы лязгнули за его спиной.[33]

Тем временем Крым присматривался к своему новому правителю. Первое впечатление, произведенное Джанибеком Гераем на подданных, наверняка оказалось приятным. Хан был милостив, щедр (что считалось одним из главных свойств царственной натуры[34]), обладал утонченным вкусом и литературным талантом.[35] Выбор Селямета Герая казался весьма удачным и Джанибек Герай мог надеяться на счастливое безмятежное правление.

Увы, насладиться покоем ему не было суждено. На северных границах Крымского Юрта росли скопления запорожских казаков, чьи нападения с моря на крымские прибрежные селения доставляли столько беспокойства прежним ханам. В последнее время их морские набеги стали реже, поскольку множество казаков ушло воевать в Московское царство, помогая там польским ставленникам на русский престол.[36] Но походы в Московию выдались малоудачными, и теперь массы изголодавшихся запорожцев, вернувшись на Днепр, готовили свои чайки (большие лодки) к поискам добычи на черноморских берегах.

Султан знал об их приготовлениях и предупреждал польского короля Зигмунта III, что если казаки посмеют громить побережья Турции, Польшу ждет ответный удар. Король парировал, что казаки ходят в море самовольно, вопреки его запрету, и делают это в ответ на набеги татар — в частности, Буджакской Орды. Ни король, ни султан не желали затевать войну между собой, но внимательно следили за стычками своих беспокойных подданных на пограничных землях и выжидали, чья сторона перевесит.

Король недаром называл буджакцев главными нарушителями спокойствия на границах. С тех пор, как вождем буджакских ногайцев стал Кан-Темир, их вторжения в Речпосполиту сильно участились — причем буджакцы (в точности как и запорожцы) пренебрегали мирными договорами своих правителей и ходили в набеги, когда им заблагорассудится.[37] В этих налетах участвовал и Шахин Герай, который, проводив брата в Стамбул, предпочел остаться в Буджаке. Вместе с отрядами Кан-Темира он пригонял из соседних стран скот и пленников, выгодно сбывая затем свои трофеи на рынке Ак-Кермана. Это приносило удачливым добытчикам такие прибыли, что в их сторону стали с завистью посматривать ханские войска,[38] а беглый нурэддин накапливал средства и силы, чтобы в удобный момент ворваться в Крым и сбросить хана с престола.

Намерения мятежника, укрывшегося среди буджакских удальцов, тревожили хана сильнее, чем угроза со стороны казаков. За годы, прожитые вместе с Шахином на Кавказе, Джанибек успел убедиться в неукротимости его нрава: что говорить, если Шахин, будучи еще 17 лет от роду, осмелился бросить вызов самому Гази Гераю — а ведь теперь он стал и старше, и опытнее, тогда как Джанибеку было весьма далеко до легендарного Гази… Несмотря на все свои достоинства, на поверку он оказался человеком пугливым и несамостоятельным, полностью зависимым от своего первого советника Бек-аги. Крымцы быстро подметили это и насмехались над ханом: «Велит Бек-ага хану стоять — и тот стоит, а велит хану сидеть — и хан сидит; и что бы ни повелел хану делать — то хан и делает».