Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? - страница 21

Посмотрим другие источники и сопоставим некоторые факты. Само слово «мурмане» не случайно появляется в обиходе с середины XIV в. Для этого были как минимум два повода. Первый – это нападение монгольской Орды, вызвавшее естественный отток населения в безопасные районы севера. И второй, не менее страшной причиной миграционных сдвигов стала моровая язва – чума. В памяти народной ни один завоеватель не вызывает такого массового страха, как чума. Ей чуждо милосердие. Она оставляет ничтожные шансы на выживание людям в зараженных местностях. Единственное спасение – бегство. Пик чумы пришелся тогда на 1350–1352 гг.

Теперь об одном любопытном факте. В 1352 г. грек по национальности Лазарь основывает монастырь в срединной восточной части Онежского озера. И называет его Муромский. Почему именно Муромский – объяснить никто не берется. Кроме того, название Муромский получают само селение, небольшое озеро и река, а вернее протока, соединяющая большое и малое озера. Названия сохранились до наших дней. Эта территория – близкая к Заволочью. Более того, хочется отметить еще одну деталь. В начале 40-х гг. XX в. в связи с известными событиями монастырь был разрушен. Тогда же обратили внимание на осколки керамической посуды, вымываемой на берег во время приливов. При внимательном осмотре находок был сделан вывод о том, что на этом месте находилась стоянка эпохи конца 3-го – начала 2-го тысячелетия до н. э. По характеру орнаментации глиняных сосудов, а также по технике обработки кремневых орудий труда археологи пришли к выводу об идентичности этих находок артефактам с Волосовской и Панфиловской стоянок, что находятся в окрестностях Мурома. Надо ли говорить о некоей генетической связи, существующей между Карелией и жителями Окско-Клязьминского междуречья? Отход населения к северу в критических случаях был естественным способом выживания.

Интересно еще одно сообщение финна Якоба Тейтта, составленного по поручению шведского короля Густава Васы. Называется оно: «Регистр жалоб против дворянства в Финляндии 1556 г.». Короля, судя по вопросам, задаваемым Якобу Тейтту, интересовали сведения, касающиеся сообщения между южными и северными землями Карелии. В ответах Тейтта, ссылаясь на некоего Ноусиа-русского (скорее всего пленного, которому допрос «прилежно учинял»), перечисляет населенные пункты, озера и реки, расстояния между ними. «Вначале от Кексхольма (Кореланьше Приозерск) по озеру Невайерви (Ладожское) – 4 мили, здесь они поднимаются и следуют по дороге через цепь песчаных холмов – 12 верст, (оттуда) 2½ мили до Пехейерви (оз. Пюхяярви). От Пехейерви они плывут 12 водных миль до Оривеси (древнерусские «Каневы воды»), у Оривеси имеется большой мыс, здесь русские обычно переволакивают свои ладьи через малый мыс и (прибывают) в Оривеси. Длинным (же) путем до Оривеси 18 водных миль; к югу от Оривеси живут крестьяне (финны), а к северу живут русские»^>28.

Теперь зададимся вопросом: если русские жили в межозерье Ладоги и Онеги, где монастырь мог быть использован ими в качестве укрытия на другом берегу озера (70–80 километров), то не были ли они теми самыми мурманами, мигрировавшими с Оки, с которыми поочередно воевали карелы с запада и заволочская чудь с юга-востока? А если это так, значит, именно те мурмане и составляли пограничное население северным землям. Неудивительно, что и та земля могла называться Мурманской.

Больше всего о характере народа могут рассказать его обряды, традиции, фольклор. Переселенцы с Оки и Клязьмы из настрадавшихся от монгольского ига районов Залесской Руси переживали и тоску по родной стороне, и тяжесть иноземного гнета, и мечту о сказочном герое-освободителе. Не случайно самым популярным былинным героем в Карелии становится Илья Муромец: «Илья Муромец и Калин-царь» – былина об отражении татар от Киева, «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Сказание о Батыевом нашествии», былины о борьбе Ильи Муромца с Идолищем Поганым, Сокольником и др.

Сбором материалов народного творчества занялись энтузиасты еще в середине XIX в. Правомерно считалось, что именно в Карелии – в Онежье, – а не в центральной полосе России сохранились в первозданных образах богатства русской эпической поэзии. После революции эта работу продолжили специальные фольклорные экспедиции Государственной академии художественных наук.