Кто взял фальшивую ноту? - страница 13

«Что же, — подумал я. — Все начнут играть в оркестре, а я буду разъезжать на велосипеде?»

— Фагот, — сказал я твердо.

И мы с мамой на следующий день отправились в магазин «Музыка».

— Фагот? — переспросил продавец. — Для этого мальчика? — Он показал на меня. — А вы не ошиблись?

— Почему ошиблась? — спрашивает мама.

— Да нет, ничего, — отвечает продавец. — Просто один тут тоже недавно покупал для мальчика фагот, а на другой день прибежал обменивать его на кларнет. Может, сразу возьмете кларнет?

— Что скажешь? — спросила меня мама.

— Фагот, — твердо ответил я и вдруг почувствовал симпатию к этому неизвестному инструменту.

Фагот оказался довольно длинной деревянной трубой толщиной с кулак и с шишками по всему телу.

— А инструкция к нему есть? — спросил я.

— Инструкции бывают для соковыжималок, — сердито ответил продавец. — А это, если вас еще не предупреждали, — музыкальный инструмент!

— А самоучитель?

Продавец демонстративно отвернулся от меня. Принесли мы домой фагот, хотел я поиграть на нем, куда дуть — не знаю.

— Почему нет инструкции?! — возмутился я. — Куда дуть?

— Куда-нибудь, — рассеянно ответила мама, которой было не до фагота — она уселась за диссертацию.

Все-таки я разобрался. Нашел в футляре длинную, изогнутую вопросительным знаком тонкую трубочку, воткнул ее в специальное отверстие на фаготе и принялся дуть.

Дул, дул — в глазах потемнело, во рту пересохло, а толку никакого.

Тогда я собрал остатки сил, зажмурился и дунул что было мочи.

Фагот неожиданно взвизгнул, и я выронил его из рук.

Как бы там ни было, а я свое дело сделал, а как остальные ребята?

Сережке беспокоиться было не о чем. Дедова скрипка ждала его, что называется, с распростертыми объятиями — хоть сейчас бери да играй. Но предусмотрительный Сережка сказал, что пока ничего деду говорить не будет. Вот когда оркестр будет в полном сборе, тогда можно открыться.

Васькин отец не собирался нарушать слова. Он ходил по магазинам и искал подходящую виолончель.

Таня дулась и ни с кем не разговаривала. Интересно, какая муха ее укусила? Ума не приложу! Говорят, родители посоветовали ей не связываться с мальчишками. Нам стало обидно. И мы махнули на Таню рукой. Ну ее на самом деле!

Когда мы собрались во дворе, чтобы подвести окончательные итоги, Гриша оказался тут как тут.

Он весь сиял:

— Эй, Жень, спроси, как мои дела!

— Внимание! — воскликнул Женька. — Все слушаем Гришу!

У Гриши от удовольствия вспотел нос. Подпрыгивая на месте, он полез за пазуху и достал оттуда губную гармошку.

— Сразу на два «Г». Это мне тетя Соня подарила.

— Берите пример, — сказал Женька, искоса поглядывая на Костю, который так и не уговорил родителей купить ему контрабас. — Молодец, Гриша, не то что некоторые!

Костя пожал плечами:

— А зачем в оркестре губная гармошка? Сроду их там не было…

— Ничего, пригодится, — ответил Женька.

— Дай попробовать, — сказал Васька, протягивая руку к гармошке.

— Не дам! — ответил Гриша. — Тетя Соня не велела.

— Что это будет за оркестр без контрабаса? — продолжал Женька. — Вы когда-нибудь видели такой?

— Не видели, — ответил Гриша, который в жизни не видел еще ни одного оркестра.

— Нет, нет, нет! — воскликнул Женька, шагая взад-вперед. — Так дело не пойдет. Нужно что-нибудь придумать.

Костя с надеждой посмотрел на Женьку. А тот прищурил глаза и задумался: не такой он был человек, чтобы товарища в беде оставить.

— Может, поговорить с Уточкиным? — наконец предложил Женька. — В красном уголке должны быть какие-нибудь музыкальные инструменты.

— Правильно, ребята! — воскликнул Костя. — Айда к Уточкину!

Мы двинулись за Женькой и Костей к Уточкину. Уточкин встретил нас настороженно. Но, узнав, в чем дело, неожиданно обрадовался.

— Насчет чего другого — не знаю, — широко улыбаясь, сказал он. — А контрабас — пожалуйста! Самодеятельность — великая сила! На балансе домоуправления висит отличный контрабасик. Одно загляденье. Берите на здоровье, под расписку родителей.

Еще не веря своему счастью, Костя помчался за распиской.

Но не прошло и пяти минут, как он вернулся и, не глядя на нас, пробурчал:

— Не дал.