Кто зажигает «Радугу»? - страница 36

стр.

— Ну, не совсем «раз», — возразил Фролов. — Сначала, действительно, нарубают панели из пластмассы, наносят на них тонкий слой фольги, потом накладывают на нее трафарет, опрыскивают из пульверизатора специальным защитным раствором. Потом обрабатывают пластинку в реактивах. Фольга растворяется, остается лишь в тех местах, где было нанесено защитное покрытие. Получаются те самые полоски фольги, которые заменяют провода, — печатная плата почти готова.

— И всего-то? — удивился я.

— Приблизительно. Есть, правда, много способов изготовления печатных плат — фотографический, офсетный, сеточный, но все они имеют одну цель: получить изделие, которое избавит радиомонтажника от пайки проводов, это две трети трудоемкости всего изделия.

— Вообще, ребята, в нашем деле — это революция, — продолжал Николай. — Платы делают автоматы за считанные минуты. Они, как фотография, никогда не ошибаются, значит, качество дают отличное.

— А вес?

— Про вес я и не говорю: печатные платы больше чем на половину легче, компактнее, не так боятся сырости и тряски. Вот что это за деталь!

Фролов задумался:

— Я это к тому говорю, что сейчас вам нужно решить, как связать все эти детали, — он показал на верстак, где красовались плоды нашей кипучей деятельности, — в схему пеленгатора. Будете вы спаивать их проводами или же захотите монтировать на печатной плате?

— А как лучше? — заволновался я.

— Конечно, печатная плата надежнее. Ее трудно сделать, зато потом она себя оправдает. Впрочем, если вы сумели сделать пресс-форму для панели, то плату сделать проще.

— Ну, тогда я за нее, а ты, Славка?

— Обеими руками «за», только с чего начать?

— Начните с трафарета. Есть у меня знакомый инженер, он поможет. Сейчас я вас к нему проведу, только руки вымою.

Николай вытащил из верстака кусок хозяйственного мыла и пошел к крану. Через минуту он примчался назад с намыленными руками:

— Боря, Денисов, иди к телефону!

Я вздрогнул. Что могло случиться?

Телефон стоял в кабинете начальника цеха, и к нему рабочих вызывали только в случае крайней нужды. Я побежал вслед за Николаем. Кабинет был пуст. Схватил трубку.

— Алло!

— Боря, — я узнал голос мамы, он был радостный, — приезжай к одиннадцати домой, разрешили свидание с папой.

— Еду.

Я забежал в цех, схватил пиджак.

— Славка, я в госпиталь, на свидание.

— Поздравляю, — обрадовался Славка, — постарайся узнать насчет «короля».

— Хорошо.

Дома мама была не одна. Вместе со своей подругой Татьяной Ивановной она суетилась на кухне, готовила любимый папин лимонный пирог. Я надел выходной костюм, почистил ботинки и сел на диван, поджав ноги. Просматривая газеты, старался выдумать хоть какое-нибудь занятие, чтобы унять волнение, спокойно дождаться, когда мы выйдем из дому. Подумал, что и мама затеяла пирог не потому, что он был нужен папе, а от радостного и тревожного нетерпения, охватившего ее так же, как и меня.

Завернув пирог в чистое махровое полотенце, аккуратно уложив его в сумку, мы наконец отправились в госпиталь. Татьяна Ивановна тоже пошла с нами. Я догадывался почему: мама боялась почувствовать себя плохо.

Поехали на такси. С тех пор, как поднялись цены, мы почти им не пользовались. Но сегодня был особенный день. Когда приехали, Татьяна Ивановна оставила водителю задаток и попросила, чтобы он нас обязательно дождался. Пришли в приемное отделение. Здесь мамина подруга осталась ждать, а мы в белых халатах в сопровождении медсестры пошли в хирургическое отделение.

Сердце билось все чаще и чаще, а когда мы подошли к двери, я почти задыхался от волнения.

В палате были три койки. Две пустые, на третьей лежал отец. Его голова и часть лица были забинтованы. Он был бледен, но улыбался.

— Гена, — мама рванулась к нему, но медсестра ее удержала.

— Пожалуйста, спокойнее.

Мама села на стул, я примостился на краешке кровати.

— Не волнуйтесь, все в порядке, — голос отца был слаб, — как вы там без меня?

— Все хорошо, папа, — я удивился будничности своих слов. Ничего не болит?

— Нет, Бориска.

— А мы тебе пирог принесли, еще теплый, — мама развернула сверток и положила на тарелку.

— Домом запахло, — улыбнулся отец.