Кто зажигает «Радугу»? - страница 47

От мысли, что вечером мы сможем отправиться на охоту за «королем», мои руки задрожали. Как долго я ждал этого часа. Сколько горя принес мне «король». Перекроил всю мою жизнь. Может быть, уже завтра столкнусь с ним лицом к лицу. Конечно, я понимал, что поймать его не просто, но, говорят, новичкам всегда везет.

Ну, хорошо, а что будет дальше? Я с удивлением понял, что пеленгатор оказался готов раньше, чем я сам. Сообщить в милицию, оставить бумажку и уйти? На это я тоже не пойду. Я сам должен поймать «короля». Только сам.

Сон долго еще не приходил. Уснул я поздно и тяжело. Утром встал с трудом.

— Посмотри, Боря, на кого ты похож, — ужаснулась мама.

Я подошел к зеркалу. Щеки ввалились, глаза красные.

— Работали много, мама. Вчера освоили новую профессию — изготовителя радиожгутов.

— Зачем мне эти твои жгуты, если ты превращаешься в дистрофика? Вас что, заставляют столько работать?

— Что ты, мама, нет, — я спохватился, как бы она не позвонила в училище.

— Тогда объясни, почему ты с утра до ночи пропадаешь на заводе.

— Понимаешь, мама, интересно. Мне нравится. Каждый день я знакомлюсь с новой профессией, с новыми людьми. Меня там уважают.

— Господи, что только с тобой происходит. Был бы отец дома, он бы не позволил тебе так себя вести.

— Мама, не известно, когда нам разрешат свидание?

— Обещали на днях. Имей в виду, если ты не перестанешь приходить так поздно, я все расскажу отцу.

— Извини, мамочка, опаздываю на занятия, — я чмокнул ее в щеку и выскочил на улицу.

Конечно, дело не в том, что я прихожу поздно. Мама что-то чувствует. От нее невозможно ничего скрыть. Как бы и вправду не позвонила в училище. Если там ей сообщат, что мы занимаемся в кружке, а на заводе строим пеленгатор, она все поймет так же, как понял Фролов. Я зашагал быстрее, на остановке уже ждал Славка.

— Ты чего опаздываешь?

— Извини, чуть не проспал. Слава, у тебя дома все в порядке?

— Да. А у тебя?

— Мама волнуется. Мне сдается, она подозревает, что мы что-то затеяли.

— Ничего, — успокоил меня Мороз, — теперь дело в шляпе.

— А шляпа на елке, — передразнил я.

— А елка на горке, — заорал Славка. — Бежим до метро.

Мы не стали ждать автобус. Помчались как скаковые лошади. Запыхавшиеся вбежали в метро.

Зато не опоздали в училище. Появились к самому завтраку.

— Здорово, молодежь! Подвиньтесь, — Славка протиснулся вперед, я вслед за ним.

— На выставку, говорят, скоро поедете с приемником, — начал подначивать наш комсорг Гена Кругликов.

— Поедем, когда гостиницу закажешь, — отшутился Славка.

Все его внимание было сейчас приковано к столу. Я тоже почувствовал, что здорово проголодался.

— А мы-то думали, кого нам теперь подкармливать. Иди, Слава, за добавкой.

— Всегда с радостью.

Мороз отправился за добавкой.

— Вчера на собрании спрашивают, где Мороз с Денисовым? — подмигнул мне Кругликов.

— Так мы же железо грузили на заводе!

— Я так всем и сказал.

Было непонятно: комсорг говорит серьезно или намекает на то, что мы слишком часто отсутствуем.

— Мы же делом занимались, — начал я.

— Знаем, знаем, — комсорг вытер рот салфеткой, — вот мы с ребятами решили попросить вас выступить на собрании, рассказать о своем техническом творчестве.

«Этого только не хватало, — подумал я. — А впрочем, почему бы не выступить?»

Из столовой мы всей гурьбой пошли в класс. Первым уроком была физика. Раньше я ее не очень-то любил, но теперь, когда она понадобилась для дела, стал все услышанное на уроках аккуратно записывать в тетрадку. Я покосился на Славку. Он никогда ничего не записывал. Вот и сейчас, поймав мой взгляд, красноречиво показал на часы. Лицо его изображало величайшую скуку. Это надо понимать так — «скорее бы все кончилось».

Нас ждал пеленгатор. Разве можно было думать о чем-нибудь другом — о математических формулах или о литературных героях. Едва прозвенел последний звонок, мы, обгоняя всех, бросились к выходу.

На заводе еще работала первая смена, поэтому мы застали Николая. Он, конечно, не мог не видеть в своем верстаке наш прекрасный прибор.

— Здорово, хлопцы! Будем испытывать аппарат?

— Здравствуй, Николай, — мы пожали друг другу руки.