Кубинский рассказ XX века - страница 24

Мистер Нортон, все время хранивший непроницаемый вид, заговорил торжественно, словно с амвона:

— Это не ваша земля, это земля кубинской сахарной компании; компания не хотеть разговоров: это мешает работе и делам, компания хотеть, чтобы люди думать только рубке тростника. Маркос Антилья и ты, испанский анархист! На этой земле мы вам предоставлять только одно право: как можно скорей убраться отсюда, а куда — это вам сказать полиция.

С этими словами мистер Нортон величественно удалился. Хотел я ему возразить — и осекся. «Да ведь он прав, — подумал я. — В самом деле, это же не наша земля!»

В глубоком молчании покидали мы землю сахарной компании. Впереди змеилась дорога, освещенная ярким кубинским солнцем, а позади нас простиралось орошенное нашей кровью и потом тростниковое поле.

Перевел Н. Любимов.

Допив чай и повернувшись ко мне с приятной улыбкой, Madame спросила меня:

— А вы… вы ни с кем не флиртуете?

Мой друг, который привел меня в этот аристократический салон, испугавшись, как бы я не сказал что-нибудь непочтительное или в дурном вкусе, поспешил ответить вместо меня:

— Вообще-то он не любитель этого вида спорта.

Естественно, беседа свернула на эту тему, и одна из подруг Madame усомнилась, как это поэт может не любить такую великолепную игру.

— Сеньора, я не поэт, — ответил я, украдкой поглядывая на моего приятеля, чтобы тот дал мне понять, когда меня начнет заносить.

— Как? Разве вы не поэт? — перебила меня Madame. — А я так много читала ваших прекрасных стихов.

— Сеньора, я никогда не писал стихов.

— Как не писали? — настаивала Madame.

— Да нет же, он пишет, — приподнялся с места мой друг, перебивая мой протестующий жест, — но он… он очень скромен.

— А ты очень нахален, — сказал я ему вполголоса в ответ на его ложь.

(Уже потом, на улице, мой друг объяснил мне, что и аристократических салонах никого не принято обличать во лжи. Но, сеньор, если я за всю жизнь не написал ни одного стихотворения?..)

— И все же, — настаивала Madame, — вы ведь не будете отрицать, что когда-то все-таки флиртовали.

— Сеньора, я… Простите, но, как видите, я человек сельский, приехал из деревни… из глухой деревни на берегу моря; от меня, должно быть, пахнет береговой селитрой и горной камедью. Такому человеку, как я, не может нравиться эта искусственная война, эта любовь без любви, в которой все ложь и трусость. Мужчины моего типа или, если хотите, подтипа не тратят своей энергии на…

Мой приятель поставил свою чашку на поднос с такой ловкостью, что, не разбив ее, привлек этим внимание всех дам.

Все заговорили, заулыбались сдержанными улыбками на аристократический лад в духе хороших манер. И перешли на другое. Однако Madame продолжала забавляться. И через несколько минут вернулась к той же теме.

— Все-таки… Я не могу поверить. Скажите, ну неужели вы никогда не флиртовали?

И тогда, мой читатель, я рассказал ей то, что расскажу сейчас тебе только потому, что произошло это в Сантьяго-де-Куба и, может быть, в том самом доме, где ты сейчас живешь.

— Ну хорошо, сеньора, я действительно флиртовал, и, может быть, это был самый увлекательный флирт, о котором мужчина может только мечтать, — я целую неделю флиртовал с женщиной, которой не существовало.

Madame рассмеялась. Чашка чая затряслась в ее правой руке, и золотистые капли этого прекрасного напитка упали на ее шелковое платье. Не переставая смеяться, она сказала:

— Но, друг мой, неужели вы не знаете, что флирт — это игра души и… плоти?

— Знаю, сеньора, я где-то читал, что флирт — это грех честных женщин. А плотью моего флирта, такого сладостного, что он до сих пор переполняет мою душу, были… запахи роз и меда. Она была темно-русая, как цыганка, в глазах ее играли все оттенки света и тени; тонкие руки, дерзкий бюст, вся фигура ее была исполнена высшей элегантности, современности и той притворной усталости, которую нынешние авторы светской хроники считают признаком хорошего тона… Вы ведь знаете, что современная женщина должна уметь казаться очень томной и «ходить в полуобморочном состоянии, как бы всегда готовая упасть в ваши объятия», но именно тогда, когда нам кажется, что это сейчас произойдет, раздается взрыв смеха, и она уходит от вас спортивной походкой теннисистки. О да, она источала благоухание и была одета с необыкновенным вкусом.