Кубок Аркесилая в контексте: Греческое взаимодействие с погребальным искусством позднего периода - страница 8

Можно было бы применить ту же логику к орлу и, возможно, даже к леопарду, что можно интерпретировать как трансформацию головы сокола Гора и головы собаки/кошки Анубиса или Сехмет. Ни одно из этих животных не является уникальным в лаконском искусстве, но если художник Аркесилая использовал египетскую модель, возможно, что вместо того, чтобы полностью удалить богов-помощников с головами животных, взвешивающих сердце, они использовались для вдохновения, особенно разнообразная и интересная смесь экзотической фауны.[17] Исполнение птиц на чаше полностью греческое, а ящерица и леопард, хотя и находят близкие параллели в египетском искусстве, не являются достаточно необычным явлением в искусстве греческом, чтобы свидетельствовать о непосредственном негреческом влиянии. Точную форму ящерицы из чаши можно увидеть в египетском погребальном искусстве, таком как расписные гробы, но как символ можно найти в другом месте к середине шестого века (например, килик, около 550 г. до н. э., на вилле Джулия: Pipili 1987, 6–7, рис. 9), его включение здесь не может быть связано с использованием египетской модели.[18] Точно так же леопард, прикрепленный к складному стулу Аркесилая и привязанный к нему, имеет характерную стилизованную структуру морды кошачьих, которую можно найти, например, на египетских магических предметах, но здесь, вероятно, он обязан своим дизайном недавним коринфским прецедентам.[19] Положение леопарда под табуретом, вероятно, в конечном итоге произошло от модели животных, изображенных под тронами в египетском искусстве, но было знакомо в греческом искусстве шестого века[20].

В общем, единственная особенность чаши Аркесилая, которая твердо поддерживает использование художником Аркесилая египетской модели, – это бабуин. Существует различная ценность в идентификации нескольких дополнительных взаимодействий между иконографическими элементами чаши и египетским искусством, включая платье Аркесилая, фигуру "писца", весы и других животных. Маловероятно, что имеющиеся данные можно использовать для конкретизации таких возможностей. Вместо того, чтобы связывать отдельные иконографические детали, более уместно признать, что большинство особенностей сюжета и организации тондо чаши создают только общее впечатление, будто сцена смоделирована на взвешивании сердца. Тем не менее, сила этого впечатления, включение павиана и необычность предлагаемого исходного материала, в целом, достаточны, чтобы предположить, что художник Аркесилая непосредственно использовал образец или иное очень четкое описание сцены взвешивания сердца при оформлении чаши Аркесилая.

Чаша Аркесилая, похоже, отвергает типичные темы лаконской керамики шестого века, такие как мифологический конфликт, боги и пиршество элиты, в пользу сцены, показывающей взвешивание сильфия и смоделированной по образцу египетского погребального искусства. Необычны не только сюжет и использование египетской модели, но также аннотация тондо и изображение исторической личности Аркесилая II, которое практически уникально (Mei 2013, 29–30). Такое странное сочетание характеристик предполагает, что чаша не могла быть произведена как коммерческое предположение, а была заказана для иллюстрации конкретной темы или идеи. Но что это была за тема или идея и что она говорит нам о покупателе?

Одно из объяснений украшения чаши состоит в том, что она была задумана как изображение события, свидетелем которого был художник в Кирене. Вывод Брессона, несмотря на то, что он признал сцену взвешивания сердца в качестве модели для композиции чаши, заключается в том, что сцена представляет собой попытку воспроизвести акт взвешивания, свидетелем которого является художник на агоре (или царском складе) Кирены (Bresson 2000, 94). Другие также предположили, что чаша изображает экзотических животных в попытке запечатлеть фауну, свидетелем которой был художник в Кирене, и что общая сцена соответствует реальному событию, взвешиванию сильфия Кирены на рынке или на корабле.[21] Такая точка зрения сохраняется и в более поздних исследованиях: Прост (Prost 2018, 164) заявляет, что "некоторые [периэки] видели дворец Аркесилая II из Кирены, поскольку они могут изображать сцену взвешивания сильфия".