Куда идем мы… - страница 29
И она помолчала пару секунду, явно что-то вспоминая. Потом тряхнула головой и продолжила рассказ.
– Я это к чему? Снился мне Михайла однажды. Года два тому, наверное, может больше. Сказал – не пустили его на перерождение, пока грехов не избудет, а сколько мучиться ему – не сказали. Вот он, значится, и искупает пока. Тяжко терпит – но терпит. Как живой во сне приходил. Но коротко, вот эти слова сказал – и сгинул, как не было, а я проснулась.
Вот и скажи мне, монах – в силах твоих помочь Михайле? А мы бы уж в долгу не остались, мы хоть люди и дремучие, а правила знаем, за добро добром воздаем.
И она вновь уставилась на монаха – требовательно, но с затаенной надеждой.
– Я… – Четвертому почему-то опять было очень страшно, но это был другой страх. Страх облажаться и не помочь спасшим его людям. – Я попробую. Я знаю, что надо, просто… Просто я никогда это не делал, и… И я не знаю – получится или нет. Только это нужно сейчас делать, сегодня, до полуночи, и мне эта… Помощь нужна будет.
– Говори. – коротко велела старуха, за спиной которой стоял сын, стиснувший копье так, что побелели пальцы.
– Грамотный есть кто у вас?
– Только я. – сразу ответила старуха. – И то – сколько уж лет прошло. Читать – еще туда-сюда, а писать и не сдюжу, наверное.
– Писать не надо! – заверил Четвертый. – Я вам напишу сутру о спасении души. Надо, чтобы ее кто-то читал все время, пока я молиться буду. Она не очень длинная.
– У нас бумаги нет. – сказала старуха и протянула монаху уголек. – Возьми любую шкуру и на ней пиши, они выделанные. И покрупней пиши, глаза у меня уже не те.
Четвертый кивнул, расстелил на полу шубу почившего медведя и принялся писать крупными печатными буквами.
– Вот – он сдул крошки угля со шкуры. – И лучше бы читать вдвоем. Вы оба самые близкие ему люди, вставайте на колени сюда. Вы будете читать, а вы – повторять за матерью. Прочтите один раз вслух, на пробу.
Старуха, пусть запинаясь и мекая, но прочла сутру довольно удовлетворительно.
– Отлично – заверил ее монах, успевший за это время еще раз пробежать глазами справку и освежить в памяти порядок чтения молитв.
Четвертый тщательно вымыл руки, расстелил молитвенный коврик и разжег курильницу. Знаком он велел старухе начать чтение.
Та проговаривала сутру уже гораздо увереннее, сын послушно басил рядом. Четвертый же в это время отбивал земные поклоны – он решил сделать по максимуму, сто пятьдесят. Когда монах закончил с поклонами, мать с сыном читали сутру уже практически не заглядывая в текст – выучили за столько-то раз. Немного отдышавшись от поклонов и восстановив дыхание, Четвертый разбавил своим голосом этот дуэт.
Он все делал по инструкции: прочитал молитву об очищении уст от грехов, затем об очищении души. Здесь была главная сложность – нужно было подгадать завершение собственной молитвы под финал сутры, читаемой хозяевами, но монах справился. Пауза уложилась в рекомендуемые пять секунд, и следующую сутру о спасении души они прочли на три голоса.
Ну а дальше было уже проще – сжечь в домашнем очаге бумажку с молитвой о спасении всех душ умерших, которую Четвертый написал загодя. Затем настал черед гимнов из сутры Алмазного резца, Лотоса и Амитаба. Завершил пение Четвертый сутрой Павлина. Финалом стали все те же сто пятьдесят поклонов.
Все! – немного растерянно сказал монах, дождавшись, когда мать с сыном бог знает в какой раз дочитают сутру до конца.
– Все? – переспросил Михалыч.
– Все. – подтвердил монах.
– Уф… – охотник вытер пот. – Бревна на частокол таскать проще было. Вроде и не делал ничего, а реально взмок. И что теперь?
– Ничего. – пожал плечами монах. – Молебен завершен.
– А что-нибудь случится должно? – строго спросила старуха.
Четвертый опять пожал плечами:
– Может будет знак. Может нет. Когда как. Тут не угадаешь.
– Понятно. – старуха сухо поджала губы. – Хорошая у вас работа. Ладно, пошли ужинать.
Четвертый так устал за этот безумный день, что даже есть практически не стал – затолкал в себя немного риса, чтобы не обидеть хозяев, да еще недолго поболтал с ними за ужином. Впрочем, старуха, хоть и осталась недовольна результатами молебна, быстро оценила состояние гостя, поэтому пресекла расспросы домашних и отправила юношу спать.