Кукольный домик - страница 31

Оставшееся время я пытался практиковаться.

Заклинательный зал с потрескавшимися стенами отлично подходил для таких экспериментов. Здесь постоянно околачивалась Сеамни, сегодня не было исключением. Она сидела над горшочком с землей и делала то, что я ей сказал не делать — экспериментировала со временем. Каждый раз я мысленно пожимал плечами и продолжал свои изыскания.

Вчера у меня моё заклинание срывалось потому, что я не смог его стабилизировать. Сегодня всё шло гораздо лучше и спустя два часа я мог оставлять правдоподобные иллюзии себя за считанные мгновения. Заклинание плелось немного заранее, а дальше активировалось очень быстро.

Про еду я забыл, в кабак не ходил, питаясь исключительно магией. Я не мог уследить за всем и решил, что еда — меньшее из того, о чём я могу забыть. Зато не забыл к Марсенасу заглянуть. Тот был от меня не в восторге.

Глаза на мгновение сощурились, к лицу прилила кровь, правый кулак сжался.

— Откуда такие поспешные выводы, господин граф?

Пассивно агрессивный тон, как у рычащей собаки. Ещё не бросается, потому что укусить человека чревато последствиями, но и видом всем своим показывает, что лучше не злить дальше.

Я видел в Марсенасе потенциал с его прущими из всех щелей идеями. Проблема была лишь в том, что мыслил новоиспечённый барон мелковато, находясь в поисках выгоды только для Аннуриена. Моей прямой обязанностью было научить его действовать во благо всего Аленоя, и если первая моя попытка закончилась полным провалом, сейчас я собирался ему ещё раз подробно объяснить.

Стоило мне открыть рот, как я услышал крик.

Подняв указательный палец, я замер, прислушиваясь. На краю деревни ругалась Марьяна, ссорившаяся непонятно с кем, ведь Френк от неё давно свалил. В остальном — тишина.

Крик о помощи, это была часть молитвы. Я ухватился за след и принялся сжимать пласты реальности. Два портала за день? Ладно!

В ушах бахнуло, мелькнули образы межреальности, крик ругающейся Марьяны сменился тишиной, а после задул холодный ветер. Мгновение я потратил, чтобы понять, куда меня привела магическая нить — окрестности Адон Аум.

В свете зажжённого мной магического светлячка летал яркими росчерками снег. На расстояние, которое мог окинуть взор, было поле, и лишь впереди можно было различить огни поместья Штольнбахов. Под ногами лёд — речка. Следы. Высвечивая светлячком совсем свежие следы, я пустился бежать и в десяти шагах увидел барахтанье в свежей проруби, откуда местные набирали воду и ловили рыбу.

Последний всплеск.

Нет, мне не показалось, то был действительно всплеск. Я видел пальцы, скрывшиеся под водой.

Без раздумий я нырнул следом, с шумом уходя во тьму реки…

Девушку я спас, едва не утонув сам. Если низушек принял меня за служителя Беллатора, то деваха вообще не признала. Вначале верещала, когда я приказал ей снять всю мокрую одежду, дабы не околеть на морозе. Потом сообщила, что, мол, я это не я, а сын Гертруды Штольнбах. А после и вовсе разрыдалась, когда поняла свою ошибку.

Сказать, что в этих случаях было что-то особенное, я бы не сказал — рутинная работа искателя приключений, который вдруг обрёл способность слышать направленные к нему желания. Рутинная работа, которая, тем не менее, требовала затрат времени и сил. Она казалась сейчас наиболее важной и полезной, но внутри закрадывалось подозрение, что занимаясь ей, я упускаю что-то ещё более важное.

— Сеамни —

Сеамни сидела и смотрела на пустой горшок.

Семечко общалось с ней на очень странном языке чувств и эмоций. Медленно и непринуждённо. Оно само признавалось, что смерть для него не страшна, что это один из выборов — прорасти или нет. Оно обещало прорасти.

И не прорастало.

Горшок с плодородной почвой стоял на старом месте. Сеамни ощущала силу вокруг него, помнила слова Гарри о том, что проращивание — это не магия земли. Поэтому она не пыталась колдовать. Она просто слушала и пыталась договориться, как она договорилась с семечкой. Только сейчас она понять не могла, с кем же ей следовало договариваться.

Сконцентрированная, она ощущала магические потоки всё чётче. Навыки, однажды привитые ей в каком-то далёком и таком чужом мире, возвращались, и теперь она могла слышать землю на которой стоял Замок Древней. Земля ничего не говорила. Не говорила земля и рядом с Аннуриеном, не говорила и в самом Аннуриене, хотя и была везде разная, словно составленная из разных мест.