Куликовская битва. Запечатленная память - страница 20

. Вероятно, весной же 1380 г. стало известно на Руси о приготовлениях Мамая к походу, после чего все действия татар внимательно контролировались.

Сторожи великого князя подтвердили сведения о желании Мамая отведать «русского урожая»: «… не спешит царь, ждет осени…»[226]. Напротив, русские не ждали. Со всех концов Руси собирались в Москву ратники, княжеские дружины и ополченцы. Здесь были белозерцы и костромичи, ярославцы и брянцы, смоляне и стародубцы, каширцы и многие другие. «От начала миру не бывала такова сила руских князей и воевод местных», — отметил летописец[227]. Даже значительная по тем временам территория Москвы, по свидетельству одного из списков «Сказания…», не могла вместить всего воинства: «… не токмо что во дворах, но и дале, около Москвы не вместитися силы»[228].

Огромная рать, хотя и несколько уступала, как выяснилось позже, по численности войску Мамая (по одной из версий, Москва могла собрать до 70 тысяч воинов)[229], вселяла уверенность в успешном завершении войны. Прощаясь с женами, утешали их воины: «Жено, аще Бог по нас, то кто на ны!»[230] — говорил Евдокии великий князь. Поднявшись в златоверхий терем, обращенный своим главным фасадом в сторону Москвы-реки, наблюдала она за удаляющимся войском. «И подвигошася князь великий Дмитрий Иванович по велицей шыроце дорозе, а по нем грядуть русские сынове успешно, — писал древнерусский писатель, — яко медвяные чяши пити и сьтблиа виннаго ясти…» Но не медовые чаши пить и стебли винные есть шли они, а «себе чьсти добыта и славнаго имени…»[231].

Первым же ушло войско Владимира Андреевича Серпуховского. Свои отряды он вел дорогой на Брашево. По левому берегу Москвы-реки путь шел до Боровских холмов, где у впадения Пахры на другом берегу Брашевская дорога сливалась с Болвановской. По Болвановке двигались со своими людьми уже прошедшие тысячу верст белозерские князья. А брала свое начало Болвановка от юго-восточной окрестности Москвы, где поныне стоит церковь Николы на Болвановке — архитектурный памятник XVII в. Когда-то по этой дороге возили монголо-татары «болванов» — языческих идолов, которым поклонялись они еще до принятия ислама. Самая большая и широкая дорога начиналась от Кремля и пролегала через замоскворецкое село Котел. Этим путем отправился с самым многочисленным войском Дмитрий Иванович[232]. «Напереди же ему солце добре сиаеть, а по нем кроткий ветрец вееть»[233]. Яркий свет и попутный ветер олицетворяли в тексте «Сказания о Мамаевом побоище», как и во всей традиционной средневековой литературе, надежду на удачу.

Спустя несколько дней, около 20 августа, у крепостных ворот Коломны встречали войско Дмитрия горожане с епископом Герасимом и уже пришедшие воины. Буквально на следующий день было объявлено «уряжение полков».

На широком Девичьем поле, расположенном в четырех верстах от города неподалеку от впадения Москвы-реки в Оку, состоялся смотр собравшегося русского воинства. Войско было разбито на три основные группы: передовой полк, который первым должен был встретить врага, основные силы под руководством Дмитрия Ивановича с приданными двумя полками левой и правой руки и, наконец, сторожевой полк под командованием коломенского воеводы Тимофея Васильевича для защиты тылов[234].

Выйдя из Коломны, объединенная рать направилась вдоль левого берега Оки и за неделю до Семенова дня (26 августа) подошла к устью реки Лопасня, куда подтянулись «и вси вой остаточный…»[235]. Здесь, у брода Сенькин Перевоз, существующего и доныне, состоялась переправа через Оку. Прикрывать переправу и направлять отставшие отряды по заданному маршруту остался полк коломенского воеводы Тимофея Васильевича Вельяминова, хорошо знавшего окрестные места