Культурные задачи нашего времени - страница 15

Но такой предельный случай в действительности невозможен: человек живет в обществе, имеет общее с другими людьми поле восприятия, высказывает свои переживания при помощи методов, выработанных до него процессом социального развития и усвоенных им в силу жизненной необходимости. Возьмем случай, сколько-нибудь приближающиеся к предельному.

Пусть влюбленный поэт с величайшей точностью и тщательностью описывает нам даму своего сердца, так, что его описание даст нам только ее индивидуальный образ, исключая для нас почти всякую возможность сколько-нибудь слить этот образ в наших представлениях и эмоциях с другими, знакомыми и близкими нам в жизни: получается нечто вроде фотографической карточки, хотя бы в виде звучных и стройных стихов. Надо ли говорить, что подобное творение будет мирно покоиться на полках книжных магазинов и не сыграет никакой культурной роли. Почему? Потому что содержание, в нем организованное, слишком индивидуально, и ни для какой, хотя бы самой неопределенной коллективности, книга такого рода не послужит средством связать и сделать гармоничнее общие переживания.

В знаменитой «Песни песней» еврейский поэт также описывает свою возлюбленную. Его описание никоим образом не может быть заподозрено в фотографической точности. Сравнение различных частей тела невесты с ливанскими кедрами, барашками на пастбище, башнями, виноградными лозами и т. п. способно дать лишь весьма приблизительное и неясное понятие об его пропорциях и формах. Тем не менее «Песнь песней» стала одной из священных книг еврейской нации, т. е., книг широко и глубоко организовавших народный опыт: в эпоху религиозных мировоззрений всякая такая книга делалась выражением священной мудрости. Почему это так? В чем была культурная сила книги?

В феодальный период жизни еврейского народа, когда на смену старому родовому быту развивалась индивидуальная семья, связанные с нею инстинкты и эмоции приобрели невиданную раньше силу и напряженность. Что сделал поэт? Он взял образ невесты, как живой центр, около которого легко и естественно было сгруппировать эти чувства и настроения; на этом горячем чувственном фоне он сплел пеструю сеть из самых ярких впечатлений, какие давала тогдашнему жителю Палестины его домашняя хозяйственная жизнь и его торговые путешествия в соседние страны. Все вместе образовало необычайно богатый и гармоничный комплекс из общих народному коллективу и дорогих для него переживаний. В причудливо-узорном ковре «Песни песней» каждый находил идеализированную картину всего наиболее радостного и светлого, что видел в своей собственной жизни; и таким образом художественное произведение становилось новым звеном, скреплявшим сознание национального единства в маленьком, энергичном народе, который шел тогда от племенной экономической и политической раздробленности к государственному единству, среди тяжелой, ожесточенной борьбы с могучими соседями за свою независимость.

Нет сомнения, что нынешний читатель «Песни песней» не испытывает и десятой доли того социально-эстетического наслаждения, которое она давала еврею старых времен. Наслаждение это есть смутно ощущаемое слияние личной жизни с коллективною, чувство расширения психики за ее индивидуальные пределы. Но для нас чужды многие переживания далекого племени далеких времен, древняя поэма не организует наш опыт и наши чувства в одну общую с ним систему жизни, а лишь сравнительно слабо связывает нас с ним знакомой и находящей в нас отклик картиной любовного экстаза, да некоторыми образами, и для нас еще «поэтичными», т. е. порождающими в нас приятные, гармонические эмоции.

Непривычен и странен для нас, противоречит отчасти складу нашего нынешнего мышления самый способ организация содержания поэмы, вполне соответствовавший складу мышления автора и его народа на той ступени развитая. Это — «стиль» данной эпохи и данного общества, употребляя слово в самом широком его значении. В нас, напр., вызывают чувство противоречия те восточные сравнения, которыми переполнена поэма, крайнее несоответствие уподобляемых друг другу предметов по их величине, очень слабое, на наш взгляд, их сходство по форме и свойствам. Мы часто воспринимаем такое сравнение, как неорганизованное, дисгармоничное сочетание, — но совершенно иначе воспринимала его публика еврейского поэта. Современная цивилизация,