Курс N by E - страница 27

Ко времени вечернего чая зашел человек и принес с телеграфа свежие новости. Собственно, они заключались в том, что о пропавшем судне больше не слыхали ни звука.

— Да, — сказал он, — здесь у нас порядком поредеет после этого дела.

Бабушка застонала и вышла из комнаты.

Вечером я поднялся было, чтобы уйти, но никто и слышать не хотел об этом. Какая-то старушка, которую я никогда раньше не видел, узнав о том, что я нахожусь у Перси, тоже сказала: «Не отпускайте его домой». Я недавно подружился с этими людьми, но, если бы теперь ушел, ни одна из женщин не сомкнула бы глаз. Они ни за что не хотели разрешить мне расположиться на кушетке в кухне. Меня уложили вместе с Робертом Перси, так что я смог полюбоваться его старыми вязаными кальсонами розового цвета. На полу в передней всю ночь горела лампа, равномерно освещая все комнаты; старые часы в передней били каждый час и полчаса, как отбивают склянки на корабле.

Утром в среду ветер дул с неменьшей силой, но теперь уже с запада. День во всем походил на вчерашний. Можно было лишь догадываться, что где-то над несущимися серыми снежными облаками существует ясное небо. Я отправился на розыски своего дома. Дом, разумеется, стоял на том же месте, но издали был совершенно невидим. По пути выросли сугробы невероятных размеров; дом занесло по самые окошки, так что внутри царил мрак, хоть лампу зажигай. А мой ручей! Исчезли даже покатые склоны ложбины, служившей ему руслом, снег заполнил ее до краев. За один только день мы очутились снова среди глубокой зимы. Без воды жить было неудобно, и я снова возвратился в гавань. Поднимаясь по дороге к дому Перси, я увидел кучку людей, столпившихся перед входом. Какую ужасную новость они принесли! Никогда мне не забыть этого. Прошлой ночью все 160 человек, находившиеся на пароходе «Ньюфаундленд», замерзли во льдах.

Нелегко представить себе подобную смерть, но в это утро один человек в лавке рассказал такую историю. В 1898 году после охоты на льду они вошли в порт Сент-Джонс в радостной и твердой уверенности, что прибыли первыми. Но у причала уже высились мачты другого промыслового судна: их опередили. Бросили якорь, послали на берег боцмана с небольшой группой людей, в числе которых находился и рассказчик. На пристани было полно народу, у многих повязки на руках и ногах. С судна на берег выносили трупы замерзших. Почти все тела были совершенно голые, так как после смерти их одежду забрали для спасения других. Трупы сохраняли самые разные положения: одни скорчены, чуть не сложены пополам, другие вытянулись во весь рост. Глаза широко открыты, как у живых, на лицах застыли гримасы. Трупы пришлось откалывать от ледяной горы на корме. На этом судне, называвшемся «Гренландия», погибло 48 человек.

В ночь со среды я опять спал вместе с Робертом Перси. Ветер дул с силой урагана, и снег несло сплошной стеной. Я мог бы вернуться домой, потому что дорога была уже испытана, но остался, чтобы мои друзья не волновались. Прошли четверг, пятница и суббота. Погода по-прежнему стояла суровая. Я разрыл сугроб и нашел воду. Уголь у меня кончился, я с трудом приволок по снегу мешок из города. Все дни с утра до вечера помещение телеграфа в порту было битком набито людьми. Телеграммы доставлялись моментально, дети выполняли роль посыльных, они тут же сами переписывали их и разносили. Выяснилось, что кое-кто на «Ньюфаундленде» выжил, и список погибших сократился наполовину по сравнению с первоначальными сведениями. И все же трудно было поверить в это, настолько все было ужасно.

О «Саузерн Кросс» по-прежнему не поступало никаких известий. В газетах Сент-Джонса был напечатан список офицеров и команды, число их доходило до 170. Мне показали дома некоторых из них. Опасения, что пароход погиб, перешли почти в уверенность. Всякое упоминание о доме, жене, детях, о надеждах и планах кого-нибудь из находившихся на корабле звучало трагически. Когда погибает сотня людей, эта жизненная драма заключает в себе целый мир. Тут все: материнская любовь, годы юности, история любви и женитьбы. Эта драма задевает всю гамму эмоций десятка тысяч живых людей.