Курс N by E - страница 3
«В Советском Союзе, — заявил он тогда, — разрешен главный вопрос всякого искусства — значение искусства в человеческом обществе. И в этом отношении Советский Союз намного опередил все другие страны. В этой стране произошло то, что необходимо каждому художнику и деятелю искусства вообще: художник там слился воедино с народом, он живет жизнью и чаяниями народа, создает и творит для него. Это он сознает и в этом черпает все свои художественные замыслы. А это для меня представляет самую большую ценность в мире, так как только в подобных условиях можно создавать произведения искусства, которые имеют какую-либо ценность для человечества, и прежде всего для своего народа».
Нужно было обладать большим мужеством, чтобы говорить так открыто, как говорил Рокуэлл Кент. Ведь это сказано в разгар «холодной войны», начатой американскими империалистами против лагеря социализма. На родине художника свирепствовала истерия антикоммунизма, получившая название «маккартизм». Раздувая миф о «красной опасности», американская реакция вела широкое наступление против народных масс, против остатков демократических прав и свобод.
Чтобы иметь возможность бороться с полицейским произволом, Рокуэлл Кент выставил свою кандидатуру на выборах в конгресс от прогрессивной партии. Его программа ясна: США не должны вмешиваться в дела других государств; нужно думать о своих внутренних непорядках.
В конгресс Кент не был избран, да он на это серьезно и не рассчитывал, но его политические противники постарались отомстить ему, применив испытанный метод клеветы, экономического нажима. Реакционеры — католики штата, где находится ферма Рокуэлла Кента, объявили ему бойкот, агитируя граждан не покупать у него молоко. Гуверовская охранка — ФБР — приклеила Кенту ярлык антиамериканца. Его самого, его детей преследуют. Один сын, доктор естественных наук, оставался безработным. Другому сыну власти запретили выезд из США. У Рокуэлла Кента после возвращения из Европы был отобран паспорт. Но Кент не сдавался. Он возбудил судебный процесс против госдепартамента. Судебная тяжба затянулась надолго.
В 1957 году, в день его 75-летия, Кент был избран председателем Национального совета американо-советской дружбы. В том же году в Москве, а затем в Ленинграде, Киеве, Одессе, Риге состоялись большие выставки его работ. Впервые советские люди смогли познакомиться не с репродукциями, а с подлинниками талантливых живописных полотен, посвященных суровой природе Севера, смогли восхищаться графикой Кента, его изумительными гравюрами, литографиями, рисунками тушью, многочисленными иллюстрациями к классическим произведениям мировой литературы.
Яркий, правдивый, мужественный и глубоко человечный талант Рокуэлла Кента полюбился советским людям: его выставки посетило полмиллиона человек.
Творчество Кента, как выразился один из посетителей московской выставки, «никого не оставляло равнодушным или безучастным». И это подтверждалось множеством восторженных отзывов, которыми были заполнены книги посетителей.
«Но в то время, — писал Альберт Кан, — как сотни тысяч советских граждан смотрели картины Рокуэлла Кента, сам он, лишенный паспорта, находился в «континентальном заключении», как он сам резко выражается, и только месяц спустя его победа в Верховном суде (которая была победой и для всех американцев) освободила его и его очаровательную жену Сэлли, и они поехали к поднимающемуся солнцу»[3].
Это произошло в августе 1958 года. Супруги Кент прожили в Советском Союзе два месяца, побывали в Москве, Ленинграде, Киеве, Крыму. Мы узнали Кента еще ближе, нашли в нем жизнерадостного, очень подвижного человека, умного и остроумного собеседника, блестящего оратора, пытливого наблюдателя советской жизни и, оказывается, недюжинного спортсмена. Близкое знакомство с нашими людьми еще больше укрепило симпатии Кента к Советскому Союзу.
С тех пор он неоднократно бывал у нас, отдыхал, путешествовал. В Советском Союзе у него завелось множество друзей. Всюду, куда ни приезжал Кент, его встречал радушный прием.
Летом 1962 года, в канун своего 80-летия, которое Кент отмечал в кругу советских друзей, Академия художеств СССР избрала его своим почетным членом. Покидая в тот раз Советский Союз, Кент заявил представителям прессы: