Курс N by E - страница 63

Сын долго ждал ответа, но отец молчал. Не получив ответа, сын еще раз подавил желание путешествовать. Спустя некоторое время сын, не в силах больше сдерживать свое желание, решил просить до тех пор, пока не добьется согласия отца.

Однажды, когда они сидели вместе в ожидании наступления вечера, сын снова заговорил о своем желании.

— На этот раз должно свершиться! Я хочу покинуть свою родину и отправиться на север повидать новые, чужие края.

Но отец не ответил. Только, когда сын еще раз обратился к нему, он понял, что теперь уже выхода нет.

— В таком случае мы отправимся на север не слишком далеко. Ты должен обещать мне, что мы вернемся в наш поселок.

Сын был счастлив и с жаром взялся за подготовку умиака к путешествию.

И вот однажды утром, в хорошую погоду, они наконец отправились на север. Они заплыли далеко-далеко. Чем дальше они продвигались на север, тем больше нравились сыну новые места.

Они плыли и плыли. Впервые отец на такое долгое время покинул родной поселок. Он все чаще и чаще в своих мыслях так тосковал по родине, что вскоре лишился сна. По утрам на восходе солнца он не мог спать, чувствуя, что должен выйти посмотреть, будет ли и здесь восход солнца так же красив. Но горы закрывали горизонт, и было невозможно увидеть первые лучи солнца.

Сначала старик не хотел говорить об этом сыну, но когда уже больше не мог выносить своей тоски, он заговорил:

— Возвратимся теперь назад, иначе я умру от тоски!

Сыну тяжело было возвращаться теперь, когда страна становилась все краше, но слова отца все время звучали в его ушах, и он повернул на юг.

Хотя теперь они уже были на пути домой, отцу делалось хуже, он почти перестал спать. Когда сын по утрам просыпался, отец ходил снаружи около палатки. Они плыли и плыли и наконец возвратились в свой поселок.

На следующий день рано утром сын проснулся от звука голоса отца. Вот какие слова он услышал:

— Не удивительно, что трудно покинуть Алук!

Смотри, величественное солнце поднимается над морем и лучи его разбиваются об айсберги.

Сын слышал, как отец много раз издавал радостные восклицания. Затем все стихло. Сын долго прислушивался, но так как отец, находившийся снаружи как раз у входа в палатку, не издавал ни звука, он встал и откинул полотнище. Старик лежал на земле, повернув лицо к востоку. Когда сын поднял его, он не дышал.

Старый охотник еще раз увидел солнце в Алуке. Радость встречи с ним так потрясла старика, что сердце его разорвалось. Сын, чувствуя себя виновным в смерти отца, вырыл могилу на вершине горы, откуда открывался вид, который отец так любил при жизни.

Рассказывали, что впоследствии сын стал похож на отца и тоже никогда не покидал своего поселка, оставаясь в Алуке до конца дней своих[32].

XX

Из Гренландии в Данию

Сегодня — крещение, вечером его празднование. Завтра я отплываю из Гренландии.

— Сегодня вечером вы будете великолепнее меня, — говорит мой милый друг доктор. Между нами все время идет спор о том, кто из нас по природе своей блистательнее.

Доктор достает фрак. Немного измятый, немного поношенный, может быть, с пятнами и старый, но какой элегантный! Он мне впору!

Мы несколько задержались, потому что фрекен Хольмгор — наша маленькая домоуправительница — не хотела, чтоб на костюме было хоть одно пятнышко. Когда меня почистили щеткой и я был совершенно готов, надел длинное пальто, застегнул его на все пуговицы, мы бегом отправились на вечер.

Трудно преувеличить тот успех, который выпал на мою долю. Естественно, что почтенные гости, знавшие меня до сих пор только в наряде бродяги с побережья, были поражены, онемели от изумления и пришли в восторг. А я, раздувшись от самодовольства, взвинченный всем окружающим и увлеченный общим возбуждением, которому, возможно, способствовало присутствие столь обаятельной личности, как я, выпил слишком много. Наконец растроганный до слез красноречием губернатора, хотя и не понимая ни слова — он сам сказал, что я не смогу понять его — я вдруг оказался посередине комнаты. Все окружили меня. Я объявил, что собираюсь произнести речь.

— О дитя, бедное, крохотное, — начал я, — потерпевший кораблекрушение моряк, беспомощный и голый, брошенный на берегу на милость чужих людей, которые здесь, на далеком пустынном Севере, одели, приютили и накормили младенца. О дитя, подними свой бокал вместе со всеми и выпей, ты — вино, а вы — молоко, за мудрое, благое, милосердное провидение, по милости которого бот потерпел крушение. О датчане, благослови вас бог!