Квадруполь - страница 21

Совмещать заботы молодой мамаши с довольно запутанными финансовыми и договорными делами компании поначалу было трудно, и если бы не постоянная поддержка президента Юджина, она, вероятно, не справилась бы. К счастью (для дел) строгий начальник оказался на поверку понимающим и, можно сказать, добрым человеком, по крайней мере в том, что касалось работы его стройной ассистентки. Майя была старательна и добросовестна, но для освоения этого удивительного, хаотично болтливого и на первый взгляд совершенно ненадежного Американского business style, с его доверием к совершенно незнакомым людям (точнее к их голосам в телефоне), требовалось терпение и время. Постепенно она поняла силу и мощь именно такого подхода к ведению дел, основанного на простом правиле, глубоко внедренном в психологию и поведение business people: врать – себе дороже, накроют – не отмоешься. Ей казалось забавным, что хваленый капитализм в любом локальном проекте, большом или малом, выглядел значительно более сумбурным и легковесным, чем солидные, рубленые из гранита планы и протоколы социализма. Разница была в отношении к результатам, от которых “здесь” реально зависел успех предприятий и частных лиц, а “там” не зависело ничего.

Главным, однако, были не ее бизнес наблюдения, а то странное волнующее чувство, которое она испытывала в обществе президента Юджина. Он, несомненно, был другим. Узкая, почти фанатическая заостренность “гениев”, Ричарда и ее Сая, на своих задачах, которым они отдавали душу и время, зачастую пренебрегая всеми нормальными человеческими проблемами, Юджину была не присуща: он был всеяден. Всеядность эта отнюдь не была эквивалентна поверхностности. Напротив, поражала легкость, с которой президент ЮРС вникал в существо проблем, чего бы они ни касались. Иногда казалось, что сосредоточься он на одном выбранном направлении, успех мог бы быть молниеносным; в действительности же, ничего подобного не происходило: решения по-прежнему поступали от “гениев” (а иногда и от Димки Гольдмана), хотя замечания президента в большинстве случаев оказывались толковыми и эффективными. Поразительной была разносторонность его натуры. Майе представлялось, что он знал и умел все, быть может, не на высоком профессиональном уровне, но в большинстве случаев выходящем за пределы хобби. Кроме чисто технических вопросов, от физики и математики до виртуозного программирования, Юджин удивлял ее необыкновенной погруженностью в мир музыки и поэзии, где он странным образом пребывал параллельно с его основной деятельностью. Часто к случаю и, как правило, удачно, он цитировал что-нибудь из “”Евгения Онегина”, роман, который он обожал и знал наизусть.

Случалось, что пролетая мимо погруженной в компьютер Майи, он, вместо тривиальных комплиментов по поводу одежды и внешности (к которым она давно привыкла), произносил какой-нибудь нестандартный стишок или поэтическую фразу, заставляя молодую женщину розоветь и улыбаться своему начальнику. Однажды, приостановившись у ее стола, Юджин произнес любимую ей тоже строчку Лорки: “А ночью на край долины увел он жену чужую… .”, и так ласково не нее посмотрел, что по всему телу Майи прошла приятная дрожь. Позже она думала, что влюбилась в Юджина именно тогда. Что касается самого президента, то его романтическая приверженность к новой помощнице вполне отчетливо просматривалась с самого начала ее трудовой деятельности.

Саймон, погруженный в свои эксперименты, никак не реагировал на возникающий роман жены с “шефом”, хотя Майя в глубине души чувствовала, что он все знает, но не была уверена, считать ли это хорошей или плохой новостью. Иногда ей казалось, что лучше для всех было бы уволиться, сосредоточиться на семье и решительно положить пространство между собой и предприятием ЮРС (она почти надумала это сделать и даже срок назначила), но просыпаясь каждое утро испытывала невероятной силы, почти материнское, желание поехать к “ребятам”, помочь им, во многом беспомощным гениям, ободрить, напоить горячим чайком, погладить стриженую голову своего Главного Изобретателя, улыбнуться Димке Гольдману и профессору Генде и, наконец, то, что она безуспешно пыталась считать только “одним из” удовольствий работы и что, на самом деле, к ее изумлению, становилось главным в жизни – увидеть своего черноволосого начальника и его ласковые карие глаза.