Квадруполь - страница 20
Все директоры-основатели ЮРС (кроме ее хмурого мужа), а также ведущий научный сотрудник Гольдман смотрели на жену Саймона влюбленными глазами, что было ей в теперешней ее ситуации чуть больше, чем просто приятно. Шустрый и плотоядный Димка (шансы которого были в сущности минимальны) подкатывался недвусмысленно, напрасно стараясь замаскировать свои намерения разнообразными и по такому случаю действительно смешными шутками и стишками; последние “по вдохновению” он мог генерировать быстро и эффективно. Однажды, например, он заставил Майю слегка порозоветь и посмотреть на кудрявого автора более внимательно, чем обычно. Димкина эпиграмма, которую он вручил женщине в день ее рождения в составе большой и нелепой Американской открытки, гласила:
Опять тревожно мне весенними ночами,
Гражданка Белкина вторгается в мой сон,
Растерянно встаю с рассветными лучами
И чувствую, что снова я влюблен.
Майя очаровательно смеялась и дарила Димку лукавыми взглядами, которые он в своем мужском тщеславии ( Димка был “ходок” не из последних), вероятно, переоценивал. В действительности, более опасными для благополучия семьи Белкиных (разваливающейся и без того, как казалось Майе) было присутствие в “команде” двух других директоров: главного ученого консультанта доктора Генды и президента компании Новицкого. Когда Майя неожиданно увидела у себя дома Ричарда у нее даже сердце екнуло, хоть она по-женски и отметила, что за прошедшее с той, “марковской” поры, время ее герой несколько обрюзг и постарел. И эта скорбная морщина на лбу. В то же время (что было приятно) взгляд Ричарда, когда-то полностью принадлежащий жене Люське, теперь совершенно определенно обращался на нее, и это было до некоторой степени волнительно. Было понятно, что Ричард влюбился, быть может, в отместку предательнице Люське, хотя Майе больше понравилась бы иная версия, сводящаяся к короткой фразе: “Он меня увидел”. Здесь можно было добавить “наконец-то” или “все-таки”, но суть дела от этого не менялась.
Бедный Ричард, прочно скованный своей порядочностью и “кодексом дружбы”, тем более по отношению к своему бывшему соседу по комнате и коллеге по работе, разумеется, и мечтать не мог о какой-либо закулисной связи с Майей, старался вести себя по-дружески и даже шутить (в этой сфере он явно уступал Димке, да и Юджину тоже), но особенное выражение, которое принимали его глаза при встрече с Майей, полностью выдавали чувства ученого Вертера. Таким образом, у грубоватого комментария Саймона по этому поводу были крепкие основания. Майя в свою очередь была польщена вниманием гениального физика и даже думала, что, если бы он “увидел” ее тогда, в том далеком прошлом, то все в ее жизни могло быть иначе… , но, по правде говоря, мысли и переживания молодой женщины находились теперь в другой сфере – там, где центральной фигурой был Юджин Новицкий.
Майя никогда раньше не пересекалась с Юджином. Во время жениховства Марка, закончившегося, как мы знаем, фатальной встречей с Саймоном Белкиным и “бегством из под венца”, Юджин, пережив свое первое “музыкальное” разочарование, был уже на пути в Святую Землю. Первое впечатление Майи от встречи с начальником ее мужа было умеренно негативным: черноволосый красавчик Юджин, входя в роль президента вел себя так, как будто играл главную роль в нашумевшем спектакле. Дежурно шутил насчет участия “жен” в работе компании, смотрел не столько на Майю, сколько на ее мужа, стараясь быть “строгим, но справедливым”, что по мнению женщины получалось у него не слишком удачно (она сразу почувствовала внутреннюю мягкость Юджина и тщательно скрываемую от окружения неуверенность в себе). Тем не менее, предложение Саймона об участии жены в делопроизводстве ЮРС президент принял серьезно, понимая, что толковые симпатичные женщины с хорошо подвешенном английским на дороге не валяются, и после непродолжительной беседы, в течение которой он старательно отводил глаза от посетительницы, принял ее на полставки, выразил надежду на успешное кооперирование и по-американски делово пожал ручку улыбающейся и немного порозовевшей Майе, глядя ей через плечо.