Кваздапил. История одной любви. Начало - страница 12
– Думать надо, прежде чем делать! – злобно, но уже вменяемо сообщила Настя.
– Хороший совет. Все бы ему следовали, и мы здесь не корячились бы.
Настя уже не боялась намочиться, моими усилиями это стало не нужно. Ажурные остатки были стянуты, и на меня вскинулся смешливый взор:
– Теперь не жалеешь, что не поменялся с Султаном?
– Не переводи стрелки.
Настя не поняла.
– Объясни.
– Ты пытаешься выставить меня выгодоприобретателем ситуации. На самом деле мое присутствие нужно тебе. Окажись на моем месте Султан, и помощь вам понадобилась бы другая.
– Слишком много о себе воображаешь.
– Можно поменяться, еще не поздно. Один звонок Гаруну с просьбой и адресом, и через пять минут твой приятель будет здесь.
Настя вздохнула:
– Он не мой приятель.
– Делаем вывод: в данный момент мое общество приятнее и надежнее.
В девичьих глазах мелькнуло что-то несогласное, в стиле, что небольшая опасность только бодрит, но дальше пикироваться со мной Настя не стала. Первым попавшимся полотенцем она вытерла Люську, затем ядреным боком толкнула меня в сторону выхода:
– Тащи в спальню.
Пока мои начинавшие дрожать руки перетаскивали скользкое тело через бортик, Настя упаковала выжатое белье в тот же пакет с тряпками. Завязанный на узел пакет отправился в корзину рядом со стиральной машинкой, затем, проведя по стене рукой, Настя включила неяркий боковой светильник. Видимо, часто бывала у Люськи. Опередив медленно шагавшего меня, она сдернула с широкой кровати покрывало, а потом и одеяло.
– Клади сюда, а я сейчас.
Моя поясница зычно простонала, когда принялся размещать покрывшуюся пупырышками звездочку на постели, одну за другой ловя бессмысленно валившиеся конечности и укладывая в приличную позу спящего человека. Даже подмышки взмокли от усердия. Расположив, наконец, безобразно откровенную в своей наготе Люську с удобствами и поправив голову на подушке, я обернулся: в руках вернувшейся Насти победно взвились фломастеры:
– Ты же хотел, чтоб Теплица утром осознала свое моральное и физическое падение? Раскрасим ее под хохлому! – Золото кудрей качнулось в сторону не подозревавшего о людоедских планах бессловесного создания. – Или напишем на ней все, что думаем о сегодняшнем поведении. Или… – Настя засмеялась, представив. – Просыпается она такая утром, подходит к зеркалу, а на животе жирная надпись с уходящим на задницу окончанием: «Здесь был Кваздапил»! Нет, только на заднице, чтоб сама не увидела, а потом другие сказали. Вот будет потеха!
Меня передернуло.
– Не надо.
– Боишься сказать непутевой подружке, что о ней думаешь?
– Не хочу причинять другим людям неприятности. И не буду.
– Поэтому ничего не добьешься в жизни. – Настя сверкнула свинцово-серыми очами, золотая грива чуть не с презрением отвернулась. – Боязнь неприятностей – первый признак мелочности. Трусливые душонки, которые прячутся от жизни под благородным прикрытием непричинения зла, сами творят зло невмешательством. Причем, зло гораздо большее.
– Трусливые душонки?.. – глухо повторил я за ней.
Нет, надо было отправить ее с Султаном.
Настя сама признала однобокость заявления, меня вновь обаяло лицо с милыми ямочками:
– Не парься, это я образно. Не хочешь участвовать в эротическом боди-арте – не буду настаивать, потом сам пожалеешь. А вообще я тебе благодарна за помощь, хоть и несу всякую чушь. Спасибо.
Мои плечи неуверенно приподнялись.
– Пожалуйста.
Два разновысотных мокрых создания стояли друг напротив друга в обжигавшем интимностью полумраке и глядели прямо в глаза.
– Прости за то, что наговорила, не думая.
– Да ладно…
– Нет, правда.
– Любой бы…
– Не любой. – Серый взгляд прожигал насквозь, превращая мозги в шашлык, а сердце в отбивную, от которой невидимые зубы откусывали по кусочку. – Далеко не каждый согласится взвалить на себя помощь бездыханной засранке, которую ненавидит всеми фибрами души – я же вижу, не отнекивайся. Тебе претит вид пьяной девушки, даже такой симпатичной. Ты ни разу не взглянул на Теплицу с желанием. Я наблюдала. Ты молодец.
– Это не девушка. – Я указал взглядом в сторону кровати. – Это труп. А я не некрофил.