Квинт Лициний 4 - страница 9
Тот присел рядом на корточки, провел пальцем по доске, потом понюхал. Встал и посмотрел в сторону лагеря.
- Дурочка, - тяжело выдохнул в темноту. - Или ты тоже в деле?
Я вяло завозюкал майкой по доске. Время выгадал, но стоящих мыслей так не появилось.
- Я, вроде как, за всех в ответе... - ответил уклончиво.
Алексеич чуть помолчал, что-то обдумывая, потом буркнул:
- О землю потри.
- Что? - не понял я.
- Доски, говорю, о землю потри, - он раздраженно повысил голос, - и подальше, в стороне.
- А-а-а... - протянул я, потрясенно глядя в удаляющуюся спину.
Замер, прислушиваясь: несмотря на лес и темень, наш пузатый военрук уходил бесшумно.
Я повертел в руках майку - она превратилась в холодную жирную тряпку. Засунул в карман, намереваясь незаметно спалить на костре, схватил доски. Со стороны лагеря послышался звук отъезжающего УАЗика, и я почти наугад заспешил вглубь леса - видение осатаневшей от неудачи Чернобурки меня откровенно пугало.
"Хоть бы она с Арленом в больницу уехала!" - взмолился я всем богам сразу.
Метров через пятьдесят мой фонарик нашарил выворотень. Я бросился к нему как к родному и принялся с силой тереть доски о грунт и корни. Потом опять прошелся по ним майкой и поволок сквозь жутко хрустящий подлесок обратно.
"Ну, вот и все", - я установил над ямой вторую доску и потер, очищая, ладони. - "Теперь как повезет. Надеюсь, она не Пинкертон".
Из леса я вывалился весь взвинченный и распаренный. За спиной осталась непроглядная темень, над полем же еще висел сумрак. Костер впереди манил обещанием тепла, и я зашагал на него, перебирая в уме варианты страшных кар.
Впрочем, прошел я недалеко: в негустой еще тени цистерны маялась знакомая фигура. Увидев меня, Кузя решительно выдвинулась наперерез.
- Андрюша... - начала она ласковым голоском.
- Ага! - сказал я, зачем-то вытягивая из кармана майку, и злобно рыкнул: - А ну-ка, ком цу мир8.
Наташа посмотрела на меня с легким недоумением, потом чуть склонила голову набок и миролюбиво улыбнулась:
- Ой, Андрюш, а это по-каковски? У меня аж мурашки по спине побежали...
Мои губы подвигались, сортируя набегающие слова. Сильно не помогло, на языке вертелись одни непристойности, к тому же, после слов о мурашках, совершенно определенной направленности - мне отчего-то представилось, как белела бы сейчас в сумерках ее нагая спина.
Я стоял, механически подбрасывая на ладони грязный тряпичный комок. Потом, неожиданно даже для самого себя, метнул его в Кузю. Она дернулась, ловя.
- Постираешь, - выплюнул я приказ и зашагал дальше.
Кузя в недоумении посмотрела на тряпку, потом поднесла ее к лицу и понюхала.
"Нюхай-нюхай", - злорадно думал я, проходя мимо, потом взмечтал: - "Эх, ремнем бы..."
- Андрей, - полетело мне в спину.
Я даже ухом не повел. Наташа догнала меня бегом, схватила за руку и дернула, разворачивая к себе.
- Андрей, стой! Давай поговорим.
- О чем? - спросил я устало.
- Я постираю, - она медленно, не сводя с меня взгляда, кивнула.
- Забудь и выбрось, - я раздраженно выдернул руку и двинулся дальше.
- Подожди, - она торопливо пристроилась сбоку и вцепилась мне в плечо. - Ну подожди же!
В голосе ее прозвучало отчаянье. Я остановился и засунул руки в карманы. Мы стояли очень близко, лицом к лицу, словно собираясь вот-вот закружиться в медленном танце в свете далекого костра.
- Я не хотела! - и она для пущей убедительности шмыгнула носом. - Правда же! Я не хотела так...
- Ну, так что уж теперь об этом говорить, - процедил я. - Хотела, не хотела... Человек уже пострадал. Серьезно.
- Я не хотела... - повторила она, молитвенно прижимая ладонь к груди.
Я посопел, с усилием гася в себе острое раздражение, потом сварливо уточнил:
- Просто в дерьме хотела вывалять, да?
Она с готовностью закивала и посмотрела на меня с неясной надеждой.
- Слушай... - я подвигал головой, разгоняя застоявшееся в загривке напряжение, и спросил: - А зачем? Почему?
Кузя со свистом втянула воздух, в полумраке блеснули ровные белые зубы:
- Да он капитаном! На судне! Плавал! - она беззвучно притопнула ножкой, и глаза ее зло сверкнули: - Уууу... Фальшивка! Придушила бы!