Лабиринты сердца - страница 11
Бросив одежду на стол, приколов по привычке иголку к платью, Дениза закрыла старым ключом дверь и вместе с толпой отправилась на площадь.
На площади царило оживление. Трубачи в красивых алых ливреях трубили и трубили, а в самом центре на трибуне, построенной специально для таких дел, стоял старый, но очень красиво одетый глашатай. У него была седая борода, красная шапочка с белым пером и расшитый белыми нитками сюртук. Трубачи умолкли.
— Граждане Последнего Города! — зычно сказал он. Толпа приутихла.
— Его величество Король, Вирджилиус Шестой, своим указом обращается ко всем Вам! С этого дня налог повышается до шестидесяти медных гвенов с одного домхозяйства!
Толпа заволновалась. Раньше нужно было платить сорок гвенов, а теперь целых шестьдесят с домохозяйства! Гвенами называли монеты, которые имели хождение в Последнем Городе. Название «гвен» произошло от букв, которые можно было прочитать на каждой из монет. Г — государство. В — величие. Е — единство. Н — народ. Фраза звучала так: «Государству — величие, единство — народу». Но для того, чтобы сэкономить место писали только первые буквы. Вот так валюта и получила свое название. На третьем ярусе гвены были медными, на втором ярусе — серебряными, на третьем — золотыми. Сто медных гвенов было равно одному серебряному гвену. Десять серебряных гвенов — одному золотому. Вот такая пропасть пролегала между ярусами. На один золотой гвен можно было купить много чего на третьем ярусе. А на пятьдесят медных гвенов на втором ярусе не купишь ничего! Даже корочку хлеба! Вот такая вот справедливость!
— Ничего себе! — возмущалась какая-то женщина прямо на ухо Денизе, — Это же так много! Мы сорок гвенов с трудом насобирали, а шестьдесят гвенов мы не насобираем никогда!
— Дороговато! — бурчал какой-то лавочник, — Дороговато… Придется цены поднимать…
— А куда уж больше? — в отчаянии закричала какая-то старуха, — И так крохоборы, стервятники!
— А вы видели, какой урожай в этом году? — отозвался лавочник, — Пшеницы мало, да и колос полностью не вызрел!
— Это — произвол! Произвол! Куда король деньги девает? Зачем ему столько денег? — вопила какая-то женщина. На ее руках плакал маленький ребенок.
Дениза думала. Она собрала сорок гвенов, чтобы заплатить налог, но теперь нужно найти еще двадцать? А где их взять? Бабушка Денизы всегда честно платила налоги, но ведь в ее времена их так не повышали. Что теперь делать?
Дениза вздохнула и продолжила слушать.
— Указом Его Величества короля Вирджилиуса Шестого, все те, кто сеет панику о скором конце света, будут арестованы именем короля. Если Вы услышите подобные речи, вы обязаны сообщить страже! Государству — величие!
— Единство — народу! — нестройным хором выкрикнула толпа, немного постояв и обсудив нововведения, народ начал расходиться. Дениза мрачно брела домой. На одной из улиц стоял бродячий поэт и читал стихи собственного сочинения. Перед ним лежала старая потрепанная шляпа, совсем пустая, хотя некоторые жители оставались и слушали его незамысловатые стихи и даже аплодировали.
Дениза послушала поэта и посмотрела на его пустую шляпу. Никто не бросил ни гвена. Теперь каждый переживал, как заплатить новый налог. Каждый гвен был на счету, а времени собрать нужную сумму катастрофически не хватало. Рядом пекарь стирал с черной доски, прибитой к прилавку, надпись мелом «Один гвен — буханка хлеба!» Он в раздумьях стоял и смотрел на доску. Потом, немного подумав, написал: «Вкусный хлеб! Три гвена!»
— Ого! — возмутилась женщина с корзиной, прочитав новую вывеску, — Вы с ума сошли? Это же грабеж!
— Мне тоже нужно кормить семью и платить налоги! — оправдывался пекарь, пряча глаза.
Дениза чувствовала себя паршиво. В мрачном настроении она пришла домой и сразу села за шитье. Девушка шила до вечера. Она ушила платье, починила рукава у куртки, залатала дырки на штанах, пришила пуговицы к рубахе. Она ждала, что кто-то придет за вещами и принесет деньги, но до вечера никто не пришел. Не было и новых вещей на починку. Кошка терлась о ноги Денизы, словно утешая хозяйку. С того самого момента, когда Дениза впервые прошла лабиринт, они с кошкой были лучшими друзьями. Кошка редко уходила куда-то. Она теперь просто поселилась у Денизы. После смерти бабушки Денизе было очень одиноко, поэтому она была совсем не против пушистой компании. Кошка немного отъелась и уже выглядела не так облезло.