Лабиринты свободы - страница 7

Людвиг подъехал к крыльцу двухъярусного с камышовой крышей дома. От спины лошади валил пар, и Людвиг серьёзно забеспокоился, чтобы не застудить коня. Внезапно двери дома отворились, и к повозке подбежала кормилица его детей. Радостно улыбаясь, на ходу поправляя наброшенный в спешке полушубок, она почти прокричала своему хозяину:

— Наконец-то, пан Людвиг! Радость-то у нас какая! Пани Тэкля родила сына!

Людвиг бросил поводья подбежавшему к нему конюху и быстрым шагом вошёл в дом.

В доме везде горели свечи, освещая каждый тёмный угол. Его возвращения давно уже ждали с волнением. Тем более, что на это была серьёзная причина. Жена хозяина не только родила ему сына в его отсутствие, но и крестила новорождённого в православной церкви. Вопрос, какой веры будет их будущий ребёнок, послужил причиной спора и яблоком раздора между Тэклей и Людвигом ещё до его рождения. Именно по этой причине Людвиг в очередной раз уехал на несколько дней на охоту к своему соседу и другу молодости Юзефу Сосновскому.

Пани Тэкля, провожая мужа в поместье Сосновских, намекала ему, что надеется на благосклонность Людвига к православию (ведь разрешал же он ей ходить в православную церковь и не требовал от жены менять вероисповедание на католическое), предлагала крестить будущего младенца в православной церкви. Однако Людвиг был категорически против этой затеи жены и считал это женской блажью. Он настаивал на том, что крестить ребёнка следует только по католическим обрядам. Тэкля была женщиной с характером и всё равно сделала по-своему в отсутствие мужа. Вот об этой новости никто, кроме самой пани Тэкли, сообщить хозяину не решался, зная его вспыльчивый характер.

Людвиг прошёл в спальню жены уже не торопясь, спокойно. В полумраке комнаты стояла детская кровать, в которой лежал маленький живой комочек. Рядом с детской кроваткой сидела его жена и стояла кормилица. Увидев вошедшего мужа, Тэкля медленно, с достоинством поднялась ему навстречу. Людвиг, поцеловав в щёку жену, подошёл к кроватке с новорождённым.

— Когда родила? — его вопрос был ожидаем, но всё равно для Тэкли он стал определённым испытанием.

— Шесть дней прошло... Людвиг, я хочу тебе сказать...

Тэкля робко начала свою оправдательную речь, уже не ожидая ничего хорошего от своих признаний.

— ...я хочу тебе сказать, что мы уже крестили малыша и назвали Анджеем-Андреем.

Людвиг хмуро повернулся к жене. Кормилица застыла в ожидании гнева хозяина. Да и Тэкля чувствовала, что муж сейчас может на неё повысить голос, выказывая тем самым своё недовольство оттого, что сделала жена в его отсутствие (как это было раньше, когда кто-нибудь совершал какой-нибудь поступок, с которым Людвиг не хотел соглашаться). Но вспышки гнева от хозяина, на удивление всех присутствующих в доме, не последовало, но прозвучал от него новый вопрос:

— В своей православной церкви?

— Да, в церкви, к которой я принадлежу душой, — услышал Людвиг от жены немедленный ответ. В её тоне звучал вызов.

Однако Людвиг не стал ругаться с супругой. Он только сказал ей тоном, по которому стало всем понятно, что всё равно будет так, как он решил:

— Нет, дорогая, этот младенец родился литвином. Поэтому он будет креститься в том храме, в котором был крещён его отец.

Людвиг замолчал, ожидая возражений жены. Однако Тэкля была мудрой женщиной: она опустила голову и промолчала, а её муж, видя покорность жены, продолжил:

— А на крещение надо позвать наших кумовьёв: старосту кушлицкого Казимира Наркусского и пинского Протасевича, да и к госпоже пани Суходольской пошли кого-нибудь с приглашением.

Людвиг осторожно принял младенца от кормилицы. Та с радостью, что хозяева так мирно уладили такой совсем не простой семейный вопрос, осторожно передала отцу его сына. Не желая портить себе и своей жене настроение, Людвиг действительно сдержал свой гнев. Да и что он мог сказать той, которая раньше родила ему сына и двух дочек, а этот младенец у него на руках был уже четвёртым посланцем от Господа в его семье? Ведь это он оставил беременную жену и уехал к другу покутить и поохотиться. Вот она и воспользовалась его отсутствием, крестила сына без него. С характером его жена, ох с характером... Но и сам Людвиг тоже не подарок. Так что надо теперь достойно выходить из сложившейся ситуации.