Легенды Отрезанного Простора - страница 64

— Какой ты сильный, — восторженно пискнула из своей кибитки Чигуса. Они с наставницей еще не лицезрели настоящей силы орков. И зачем с ней была магия?

Если бы не все эти потрясения, Адхи прекрасно прожил бы и без нее. Хотя… Тогда, возможно, племя Огненной Травы смело бы его деревню еще в первый раз, а ему самому грозила неминуемая смерть от вражеской сабли. Адхи вновь вспомнил, что в какой-то мере действительно умер, и едва не выронил повозку, резко вытягивая ее на сухое место.

— Эй-эй, колеса не сломай! — встрепенулся Аобран.

— Нет, ты точно снова орк, — продолжая свою мысль, отозвался Ледор, когда Адхи отряхнул грязь, облепившую сапоги, и запрыгнул обратно.

Впрочем, несколько раз он спешивался, чтобы размяться. Двигались они все равно медленно, пока точно и не зная, в верном ли направлении идут. Но картины вокруг представали мирные: нигде не виднелось сожженных деревень или вытоптанных полей, не доносился гул пушек и боевой клич воинов. Казалось, в этом мире и нет никакой войны, казалось, все затопляет одна тишина. И ее нарушил задумчивый голос Адхи, который вернулся к расспросам:

— Расскажите мне о вашем беглом собрате. Может быть, я узнаю его при встрече, мы поймаем его и спасем Даду. И, может быть, Хорга.

— Мы мало о нем знали. Он был нелюдимым и странным. Но кудесники все странные, каждый по-своему. Что еще рассказать? — пожал плечами Аобран.

— Он носил длинные рыжие усы! — вдруг воскликнула Чигуса.

— Точно-точно! Усы! Вот это запоминалось, — спохватился Аобран. — Рыжие усы и нелепую шляпу с высоким верхом и мятыми полями.

— Цилиндр, — напомнила моду злополучного родного мира Чигуса. — А еще вокруг шеи повязывал как их там… галстук! Вот. Вроде шарфа, но тоненький. И еще… этот, ну этот… пиджак в клеточку.

Как выглядит пиджак, Адхи не знал, но полагал, что эта одежда похожа на кафтан. В любом случае образ складывался узнаваемый. Но никто из спутников не вспомнил, было ли у их темного собрата имя, называл ли он себя хоть как-то.

Всплывали лишь незначительные детали: и будто носил он золотую цепочку, а на ней штуку, которая отмеряла время, и будто вместо сапог на ногах у него красовалась странная лакированная обувка, а на штанах вместо тесемок были не пуговицы, а сложное приспособление, называемое почему-то «молния». А еще он постоянно менял лошадей и никогда не брал в странствия спутников. И вроде бы путешествовал даже без кибитки. Но рассказы рознились, Офелиса и Аобран вступили в спор, не сумев договориться о времени, когда в последний раз видели их общего врага.

— На позапрошлую луну в таборе он мелькал! Да и было у него имя, точно было, ну назывался же он как-то! — громко доказывала Офелиса.

— А я говорю, что не назывался он никак и никому, — настаивал Аобран. — И не на позапрошлую луну видели мы его, а позже.

— Когда пропал Дада, его уже не было в таборе, — настаивала Офелиса.

— Значит, мы ищем Рыжеусого, — мрачно прекратил бессмысленную ссору Адхи.

— Рыжеусый? А что, вполне подходящее прозвище, — кивнула Офелиса. — Так и будем его звать, если никто не помнит иного.

Разговор больше не складывался, все двигались в неприятном молчании. Адхи же думал о своем, вспоминал все, что произошло за короткий конец лета: драку с Хоргом, попадание на пустошь, похищение Дады, нападение орков Огненной Травы, скитания по чужим местам, обращение в мейва — и все больше злобы и горечи вставало темной волной в его душе. Обида на тяжелую долю кружилась острыми осколками, свиваясь в тугую черную воронку. Он мучился, его терзали страхи. И что он получил, кроме новых испытаний и тревог?

Конечно, любой шаман сказал бы, что услышать голос самого Белого Дракона — это великая милость, особый дар. Но ведь и Белый Дракон говорил далеко не то, что хотелось бы услышать.

Все больше Адхи сомневался, все больше раздумывал, не окажется ли его наставник очередным хитрым кудесником. От всего увиденного в душе прорастали липкие водоросли неверия. Все более разумными казались речи Ледора и Аобрана в их первую встречу.

Сомнения взвились ядовитыми змеями после славословий шамана Ругона: невидимых кудесников с легкостью приняли за мифических духов-из-скорлупы. Возможно, и многие века назад все чудеса были лишь искусными фокусами. Адхи посмотрел на свои руки, которые с некоторых пор и творили эти чудеса, открывали проходы между мирами и делали хитрые ловушки для врагов. Разве такая сила считалась милостью духов?