Легенды Отрезанного Простора - страница 67

— Да что же такое… Такого мы не ожидали, — уже стонала Офелиса, понукая птиц и уже выбиваясь из сил. — Сделай что-нибудь! Это ведь часть тебя!

Адхи без особой надежды натянул лук: только он мог сражаться с тенью, не причиняя себе вреда. Но стрелы утопали в черном мареве, точно монстр с наслаждением поглощал их и даже подпитывался. Каждый неудачный выстрел только больше распалял его. И вот уже лапы черных линий вцепились в задние колеса повозки Офелисы. Адхи глухо охнул, едва не свалившись с облучка.

Из-за спины истошно завизжала Чигуса, готовая бросить шары пламени, и Адхи опасался, что его вот-вот накроет огненная волна. Так бы бесславно и закончился его путь в новом мире. От этого нового потрясения тень еще больше окрепла и приготовилась вырвать колеса. Длинный язык уже потянулся к крыше кибитки, незримые зубы начали жевать пеструю ткань, вырывая из нее крупные клоки.

— Да чтоб ты мой дом поедал! Адхи! — воскликнула Офелиса. — Откуда у твоей тени такой аппетит?

Кибитка больше не могла ехать, ее поднимали в воздух за задние колеса, поэтому все перепуганные пассажиры выскочили наружу и срочно отцепили упряжку с птицами, которые собирались броситься прочь, но хозяйка уверенно схватила их за упряжь.

— Бегите к нам! Оторвемся! — крикнул из своей кибитки Аобран.

— Поздно, — охнула Офелиса, закрывая голову руками. К ней и Чигусе уже тянулись жадные лапы тени, а Адхи стоял одеревенелым болванчиком, не представляя, что ему делать. Не приходили ни Белый Дракон, ни череда голосов. Снова все зависело только от него, а не от незримых великих помощников. И он не справился, не мог побороть страхи.

«Это конец! Точно конец!» — обреченно подумал он, а в следующий миг мыслей в голове не осталось.

Все тело вдруг пронзил разряд, подобный удару молнии, может, немного слабее. Руки и ноги отнялись, зубы застучали, в глазах помутилось. Мысли в голове перепутались и замелькали разноцветными картинками: вот он собирает ягоды с Дадой, вот бежит по полю за синей стрекозой. Или вовсе не он, и вовсе не по полю, а по разрушенному мосту. А вот учится стрелять из лука. Или не он? Когда? Где? И с кем?

Адхи рухнул навзничь, кафтан его задымился, а сердце заколотилось, перепутывая привычный ритм. Что-то ужалило его роем разъяренных пчел из потревоженной колоды. Приходилось восстанавливать дыхание, отвоевывать каждый вдох, учиться заново управлять руками и ногами.

И чем больше он прислушивался к ощущениям своего бунтующего тела, тем меньше замечал огромную голодную тень. А она тоже дергалась и извивалась, окутанная желтоватыми всполохами молний, как грозовая туча. Ей, похоже, досталось куда больше, чем Адхи. Или же просто иссякли питающие ее силы — страх и сомнения. Тень уменьшалась и сворачивалась, как вылившееся дождем облако. Вскоре она уже трепыхалась безобидной ветошью у ног законного хозяина.

Адхи же свернулся на земле, не обращая внимания на исчезновение монстра. Он все еще едва дышал, но вскоре вдохи и выдохи перестали казаться великим свершением. Руки и ноги обрели подвижность, хотя по телу все еще пробегала странная дрожь, не от страха, а от удара заклинания. Адхи дергался и нелепо хлопал глазами, порой вскидывая руки или взмахивая ногами. Но вскоре и это прошло, он просто застыл на земле, уставившись на трепетание собственной тени, все еще живой, но явно побежденной.

— Ледор?! Ты… ты хотел убить Адхи? — гневно вскричала Чигуса, подскочив к повозке. Из-за занавесок показалось зеленовато-белое лицо кудесника. На пальцах его еще играли мелкие искры, но вскоре они погасли, осталось только шевеление корней под кожей.

— Я все рассчитал, — выдохнул бескровными губами Ледор, пока Адхи потирал голову и нервно дергался, сидя в глубокой луже.

— Лед, не смей так больше делать! Иначе я тебе руки свяжу, — кинулся к другу Аобран. Похоже, использование молний навредило кудеснику больше, чем его нерадивому ученику.

— А кому я нужен бесполезным… — с болью выдохнул Ледор.

Голоса друзей звучали для Адхи отдаленным шумом. Но сам он погрузился в счастливую легкость избавления от смертельной опасности и заодно от всех дурных мыслей. Его провели по самой грани, словно заново перезапустили жизненный цикл. В ушах звенело, из носа тонкой струйкой сочилась кровь, но при этом он ощущал безграничное счастье выжившего.