Легенды Отрезанного Простора - страница 75
«Кто-то? Да я знаю, кто на такое способен!» — недовольно фыркнул Адхи, и все же поежился от мысли, что, возможно, именно теперь ему предстоит столкнуться с самим Рыжеусым, Марквином Сентом, темным наставником Хорга.
Впрочем, вскоре на опасения не осталось времени: едва Адхи приблизился к кобыле, как от ее гривы отделилось несколько черных нитей, «грибница» пришла в движение, отчетливо проступая в сумрачном лесном свете.
Адхи едва успел отскочить от первой атаки черных линий: они обвили ближайшее дерево склизкой паутиной, еще несколько стремительно отрезали пути к отступлению, заткав прогалины между стволами.
Кобылица выпутала гриву из ветвей и кинулась прочь, но Адхи не смог последовать за ней, наткнувшись на незримую преграду, сотканную из все тех же черных линий. Если при нападении племени Огненной Травы они оплетали только врагов, то теперь сотни тонких жалящих веревок тянулись к нему, затерянному в лесу кудеснику-недоучке.
«Сражайся белыми линиями!» — раздался в голове отчетливый приказ Белого Дракона. Лучше бы он помог сам, но, похоже, не мог отлучаться со своего поста на луне. Адхи вновь отогнал детскую беспомощную обиду, это малодушное желание переложить на кого-то ответственность за решение проблем. Нет, здесь предстояло вновь сражаться ему одному, без помощи наставников.
Он спокойно выдохнул, позволяя черным линиями подобраться к ногам и начать жадными побегами оплетать ступни и кафтан, а потом поднял руки и ухватился за белые линии. Весь мир предстал в иных цветах: не существовало красок и очертаний, все вокруг ткалось из линий, из ярких контуров и темных прожилок. Где-то они сгущались, где-то рассеивались. Адхи же потянул за светящиеся, как за яркие плети, и вызвал волну, прошедшую вихрем и сбившую хвою с ближайших елей. Посыпались шишки, затрещали ветви, кустарники пригнулись к земле, но Адхи видел иное: черные линии расползлись и рассеялись, откатились жадным прибоем и замерли, точно в ожидании приказа.
И вскоре из-за ближайшего дерева показался сизый силуэт в желтом кафтане, слишком знакомый силуэт. У Адхи в горле встал ком, когда он увидел веснушчатое широкое лицо.
Бывший друг выглядел совершенно обычно: те же орочьи клыки, те же заплетенные косицы, та же коренастая фигура, даже алая кожа больше не отдавала смертельной бледностью с пугающими прожилками. Похоже, он прошел свой темный обряд, «грибница» втянулась в его тело, как корни в тело Ледора. Все же странно и страшно кудесники получали магию. И предатель племени, похоже, выбрал самый мрачный путь, поверив речам нового Вестника Змея. Рыжеусого Марквина Сента.
— Хорг! Я так и знал, — выдохнул Адхи.
— Сговорился с Белым Драконом? Мог бы пойти с нами, Дракон уже неосторожно раскрыл тайну тюрьмы Змея Хаоса. Но не хватает того, кто проведет нас туда — тебя. Мы могли бы править миром, мирами! — оскалился Хорг, наматывая на пальцы черные линии. Вскоре из их переплетений соткался полупрозрачный, но острый меч, напоминавший орочью саблю.
— Я не позволю, чтобы вы выпустили Змея! — воскликнул Адхи, стараясь накинуть на Хорга путы белых линий, но острый край магического оружия рубил и вспарывал их, точно обычные веревки.
— Ничего, твой брат станет новым учеником хозяина, — продолжал Хорг чужим низким голосом. — Дада еще не был испорчен ложью выжившего из ума шамана Ругона, и он бы не поверил самозванцу, назвавшемуся Белым Драконом. Он уже управляет белыми линиями, пока только во сне. Но ничего, скоро научится и наяву, да, научится и черными. Научим, да, научим.
Черные линии накидывались петлями, но белые отражали атаки, пока Хорг не кинулся с саблей. Адхи успел выстроить призрачный щит, а потом догадался, что может соткать такое же оружие. Хотя он еще не прошел настоящего посвящения и ему еще не полагалось сабли, мозолистые пальцы обхватили вполне осязаемую рукоять. Черный и белый клинки столкнулись, как во время тренировочного боя. Чуть согнутые в коленях ноги напружинились, первый выпад удалось отразить, свободной рукой направив белые линии против череды темных канатов.
— Хорг! Хорг, зачем тебе все это?! — взвыл Адхи, вновь. — Мы же были друзьями… Ты был частью племени.