Легионы огня: из темноты - страница 14

Она закатила глаза, набираясь терпения.

— Вы же не могли сменить тему разговора, просто потому, что я здесь? — спросил Дэвид.

Взрослые неловко переглянулись.

— Все в порядке, — продолжил он, явно не интересуясь ответом на свой вопрос. — На самом деле я уже несколько минут стоял снаружи.

Гарибальди указал на Дэвида и сказал Шеридану:

— Этот парень закончит жизнь за решеткой. Давай я заберу его с собой на.

Марс и несколько лет поучу уму-разуму. Вы его не узнаете.

— Если его волосы отрастут еще длиннее, то я в любом случае его не узнаю, — заметил Шеридан.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, папа, — сказал Дэвид, не обращая внимания на его последние слова. — Ты сердишься из-за действий пацифистов, которые не желают развязывать войну с Центавром. Но разве они не правы? Взять хотя бы ту же войну Земли с Минбаром. Из-за агрессивности землян, которые открыли огонь по минбарцам и убили Дукхата, минбарцы пришли в ярость, и началась бессмысленная война, унесшая миллионы жизней.

Деленн внутренне затрепетала. Дэвид был вправе говорить об этом. Все действительно так и было, и Деленн, склонившаяся над остывающим телом Дукхата, была одной из тех, кто принял то роковое решение о нападении на людей.

Животные! Слова, выкрикиваемые в отчаянии, принадлежали ей и до сих пор звучали у нее в голове. Но Дэвид никогда об этом не слышал. Эта тайна, это мгновение, которое ей никогда не забыть, как бы она этого ни хотела, была похоронена в глубине ее души.

— А потом, — продолжил Дэвид, не обращая на смятение матери, — родной мир людей был бы уничтожен, если бы минбарцы внезапно не сдались. Причины были самые разные, но результат был один и тот же: стремление к миру. Так что, очевидно, что те, кто ищет мира, поступают правильно. Как же вы решаете, когда настало время для мира… и когда — время для войны?

— Это сложный вопрос, — признал Шеридан.

— Ну, на самом деле, сам-то вопрос несложный. Сложно на него ответить.

Шеридан посмотрел на сказавшего это Гарибальди и сухо произнес:

— Благодарю тебя, Майкл, за удачное пояснение.

— Пустяки.

Деленн шагнула вперед и положила руку на плечо сына.

— Это зависит от ситуации. Иногда стремление к миру выглядит лучшим решением всех проблем…. а иногда это просто признак слабости.

Шеридан утвердительно кивнул.

— Есть те, кто использует мир как оружие. Как средство отвлечения или как помеху для своих противников, в то время как они продолжают разрабатывать планы будущих завоеваний.

— И вы думаете, что сейчас именно такой случай?

— Ты должен видеть всю панораму, — сказал Шеридан. — Ты не должен ограничиваться одним, или даже несколькими действиями. Ты должен выяснить всю их историю, чтобы иметь ясное представление о том, чем они являются.

Основываясь на этом, ты можешь понять, что будут делать дальше.

— Что касается Лондо и центавриан, — мрачно сказал Гарибальди, — то они намерены отправиться туда, куда им захочется. Сейчас они как шестисотфунтовая горилла.

— Кто? — Дэвид в недоумении посмотрел на него.

— Горилла. Это старая шутка. Где сядет шестисотфунтовая горилла? Ответ: там, где захочет. Понял?

— Кажется, да, — Дэвид замялся, а потом спросил: — А что такое горилла?

Гарибальди открыл рот, чтобы ответить, но потом закрыл его и вздохнул.

— Неважно.

Легко переключившись с озадачившей его шутки, Дэвид произнес:

— Лондо… император… так вы думаете, что он собирается сделать именно это? Отправиться туда…. куда… ему захочется?

— Не знаю. Я больше не знаю его, — ответил Шеридан. Он посмотрел на Г'Кара. — А вы что думаете, Г'Кар? Что-то вы не очень разговорчивы. Что, по вашему мнению, затевает Лондо?

— Что он затевает? — Г'Кар пожал плечами. — Не могу вам точно сказать. Но одно я знаю наверняка: Лондо Моллари является одной из самых трагических личностей, которых мне доводилось встречать в своей жизни.

— Трагической? — хмыкнул Гарибальди. — Послушайте, Г'Кар, некогда мне нравился этот парень. А потом он стал могущественным безумцем и сидит теперь на Приме Центавра, стравливая всех между собой. И да, буду с вами откровенен… гибель Лу Велша от рук этих лохматых ублюдков вряд ли улучшила мое отношение к центаврианам. Я слышал, как они говорят, что их император — это живое воплощение Примы Центавра. Если это так, то мне нужно серьезно поговорить с этим самым воплощением, потому что выходит, что он является живым символом планеты, которая должна катиться в тартарары. Так что не понимаю.