Лекарство от любви - страница 23

Саймон прислонился к кухонному столу точно так же, как вчера он прислонился к стене, словно он уже не мог стоять без опоры. Внимательно посмотрев на него, Сью поняла, что он хочет отвязаться от нее. Вчера он хотел отвязаться от ее бабушки, потом от Дерека Барнса, а сейчас — от нее самой.

— Мне все понятно, — медленно вымолвила она, — вы считаете, что мне не стоит больше приезжать.

— Если честно, то да. Вам не стоит больше приезжать.

Необъяснимое чувство обиды вдруг сменилось желанием причинить боль и ему. У нее уже не было сил, чтобы сдерживать свой гнев.

— И в какую же категорию вы поместите меня? — негодующе произнесла Сью, вспомнив слова, сказанные им вчера в разговоре с бабушкой. — Кто я такая — сплетница, доброхотка или, может, местная аристократка?

Взгляд, брошенный на нее Саймоном в ответ на ее выпад, испугал ее, и она тут же устыдилась своего поведения. Пение птиц неожиданно прекратилось, и Сью увидела, что сумерки за окном уже сменились темнотой. Ей давно пора было уезжать, но она понимала, что этот мужчина имеет над ней странную власть.

— Эти категории вам не подходят, — мягко сказал Саймон. — Вы гораздо более надоедливая и беспокойная, чем все они, вместе взятые.

Надоедливая. Беспокойная. Она не считалась ни с чем, желая помочь ему, так как видела, что он нуждается в помощи, хотя, возможно, и не отдает себе в этом отчета. И вот теперь, после того, как он все-таки согласился принять от нее помощь, он говорит ей прямо в глаза, что считает ее надоедливой и беспокойной. Удивительно, что он не захлопнул дверь у нее перед носом! Впрочем, его слова оказали на нее почти такое же действие.

— Прошу прощения, — чопорно ответила Сью. — Все, что я хотела, — это помочь вам.

И тут перед ее внутренним взором внезапно возник Мэтью Ригг, высокий и надменный, никого не подпускавший к себе. Ее гнев вспыхнул с удвоенной силой.

— Бабушка была права, — выпалила она. — Вы точная копия своего дяди! Вы тоже думаете, что сможете прожить без других людей. Вы такой же эгоистичный и недоброжелательный, и вы позволите этому дому прийти в полное запустение, и вы будете швыряться деньгами вместо того, чтобы помогать тем, кому меньше повезло в жизни, чем вам. О, вы настоящий Ригг, можете не сомневаться! Сколько раз я слышала от своего отца, что ни ваш дядя, ни ваш отец никогда не считались с другими людьми, а думали только о себе! Первый всегда беспокоился как бы не потратить слишком много, а второй отмахивался от всего, что могло помешать его удовольствиям. А вы, кажется, унаследовали самое плохое от них обоих!

— Вы закончили? — безмятежно спросил Саймон, когда она замолчала. Не дождавшись ответа, он добавил с легким оттенком изумления: — Вот так речь!

Его спокойствие обезоружило Сью, и, еще не успев ничего сообразить, она принялась извиняться:

— Простите. Я не знаю, что на меня нашло.

— Зато я знаю. Я так же раздражаю вас, как и вы меня. Мы унаследовали эту взаимную неприязнь от предков вместе с фамильной гордостью.

Он бесстрастно наблюдал за тем, как менялось выражение ее лица и смущение постепенно переходило в недоумение.

— Я не имею в виду, что не ценю вашу помощь и ваше внимание, — сказал он. — Напротив. Просто я предпочитаю, чтобы вы приняли тот факт, что сейчас я хотел бы побыть вдалеке от людей. — Он помолчал, а потом пробормотал себе под нос: — Последнее время мир слишком часто навязывал мне свою волю. Я должен найти себя без посторонней помощи.

Через несколько минут, ведя машину по неровной дороге, Сью пыталась привести в порядок свои хаотичные мысли. Никогда раньше она не вела себя так, как на кухне у Саймона Ригга.

Впрочем, она никогда и не встречала людей, похожих на него.

Выехав на шоссе, ведущее к Сипорту, она вспомнила одно стихотворение, знакомое ей со школьной скамьи. Стихотворение было написано Уильямом Вордсвортом, который, кстати, родился не так далеко от Сипорта, в городке Кокермаус:

Неужели и Саймон Ригг растратил все силы и, оказавшись на грани духовного истощения, приехал в Ригхолм? Неужели он это пытался ей объяснить?