Лекарство от зла - страница 5

Я хочу закричать, но мой голос — в ванной комнате и стоит под душем. Я знаю, что сегодня он не придет. Я все видела!

Надо отключить пробки!

Я все видела!

Надо снять проводки с контакта!

Я не могу перейти через это тело!

Я видела. Я сейчас упаду в обморок. Нужно спешить. Темнеет.

А если он схватит меня за ногу, когда я переступлю через него? Он подлый. Может быть, он притворяется мертвым… Может быть, ток на него не действует? А если он вскочит и засмеется мне в лицо? И эта собака не перестает скулить…

Господи, что я сделала, Господи!

Надо открыть раковину!

Мамочка, Таня, Цанка, что это… Разве я этого хотела?.. Вставай, глупенький, это было шутливое наказание… Я не хотела, чтобы ты стал таким… выгнутым, как высоковольтный провод на полу… На руках у него появились красные бабочки… Куда деть провода?..

Я выброшу эту собаку. Быстро! Что я говорила? Провода — к проводам. Пробки, лампы. На помощь! Мой голос застыл перед зеркалом в ванной комнате и спрятался. Я бросаюсь к входной двери и… Она открыта!

НА ПОМОЩЬ!

— Хочешь, убежим?

— Куда?

— Куда глаза глядят.

— Давай.

Я хочу убежать. Из дома, похожего на тысячи домов. Здесь ходят чужие люди, знакомые люди, близкие люди, собачонка бегает между ногами бродящих туда-сюда. Я сижу. Разные люди спрашивают меня об одном и том же. Но мой голос в ванной комнате и не хочет выходить оттуда. Я открываю рот, но не могу объяснить, как это глупо, когда твой голос оставляет тебя в такую минуту. В прихожей кто-то говорит одновременно несколькими голосами. Счастливый. Соседка с котлетами на ужин говорит, что он каждый вечер бил меня. Она не выдержала. Кто-то спрашивает, откуда она знает, что он бил меня. Знает. Слышала, как я билась о стены и мебель. Ее муж снова жует. Хорошо, что у них нет детей. Соседка с другого этажа говорит, что мы жили счастливо. Она никогда не слышала криков. Он даже ходил по магазинам, выбивал ковры, носил вещи в химчистку. Забитый рот начинает кричать, что я постоянно ходила в синяках и что совсем необязательно кричать. По кухне ходят санитары. Наверное, они заберут тело. Наконец-то заберут это тело. Оно выглядит лишним. Кто будет носить вещи в химчистку? Это тело просто не сможет этого сделать…

Наступили на собаку. Бедное животное. Оно попало в неподходящее время и в неподходящее место. Я назову его Боги. Звучит дружелюбно и вызывает доверие. Интересно, моя мама придет? Я ясно сказала, чтобы никто не приходил. Я прошипела это. У двери продолжают говорить о грохоте в моей квартире. Кто-то сказал, что он был игрок. Кто-то другой — что скульптор. Вот так. Когда у человека есть голос, он говорит глупости. Я сижу, курю и знаю, что он просто БЫЛ. Теперь его нет. Соседи… Кто-то воет на лестнице. Его мать.

— Хочешь, убежим?

— Куда?

— Куда глаза глядят…

Я хочу уйти, все равно в каком направлении. Не буду гадать — куда, не дам выбирать судьбе. Убегу в себя. Это самое надежное место, которое я знаю. Но дверь буду держать открытой. Соседи не заглядывают в открытые двери. Мне часто снится один сон. Я сижу посреди бескрайнего пожелтевшего поля, а за моей спиной — приоткрытая двустворчатая дверь. Это мой дом, но даже я не хочу заходить внутрь. Есть что-то страшное в этом открытом проеме. Потом я начинаю перебирать солому, а она не становится золотом. Исчезает. Как мне это надоело, я все сижу посреди поля перед дверью — пока не проснусь. Я пытаюсь побегать по этому полю. Не получается. Я хочу скрыться. Некуда. Вокруг — поле или стерня. Человек бегает за приключениями. Иногда их можно спровоцировать, иногда они приходят сами, ведь это приключения. Женщина, которая кричит и рвет на себе волосы на кухне, это мать. Не моя, его. Она мать зла. Ведьма. Пьет кровь молодых козлят и питается сердцами летучих мышей. Может поцеловать тебя в щеку, а может вынуть твои глаза и сварить их в супе. Жить с ведьмой — это приключение, что-то случившееся, закончившееся. Ее муж умер.

— Эй, что случилось? Что случилось?

Я знаю, что случилось. Я точно знаю, что случилось, но не скажу. Даже если она вынет у меня из груди сердце и будет сжимать его в руках до тех пор, пока оно не перестанет биться. Даже если запрет на замок мое счастье и выбросит его в канализацию. Даже если будет целовать меня теми же губами, которыми ела и пила. Господи, спаси меня! До тех пор, пока я молчу, ничего не произойдет… И без того я не собиралась болтать… только бы она не бросилась меня обнимать. Я этого не вынесу. Ее муж умер, потому что он не взял ключа от жизни, решил идти дальше. Он не сейчас умер, это случилось позже. Сейчас умру я, если она набросится на меня. Я знаю одну штуку: адреналин вливается в мою кровь в неограниченных количествах, челюсти сжимаются, я бледнею, потею, становлюсь прозрачной, я абсолютно незаметна. Если этот номер не пройдет, знаю еще один — могу упасть в обморок. Чего я жду? Мне необходимо расслабиться… Когда я стала взрослеть, то каждый раз перед месячными падала в обморок. Это было занятно. После третьего обморока все решили, что у меня низкое давление, и перестали обращать на меня внимание. Несмотря на это, меня освобождали от школы.