Лекарство от зла - страница 6

Слышу, как доктор говорит, чтобы все оставили меня в покое. Опять я не иду в школу. На меня накинули чужое одеяло. Меня увезут в больницу. Там белая плитка… Но номер получился. Теперь я могу упасть в обморок. Соседям объяснили, что я в шоке. Но в этом нет необходимости. Они все про меня знают, знают все о несчастных случаях, о нелепых смертях. Соседи не знают про Гогу. Он стал гомиком. Из-за моих месячных. Увидел меня, измазанную кровью, и его стошнило. Потом я встречала его. Он ходил под ручку с одним парнем из русской школы. Они целовались на скамейке в кустах. Меня не стошнило. Совесть схватила меня за ухо. Я раскаиваюсь! Раскаиваюсь! Я не надела чистые колготки. Может, я все-таки не зло?

— Хочешь, убежим?

— Куда?

— Куда глаза глядят.

— Давай.

— Хочешь, убежим в… Банское?

— Хочу.

Наконец попадаешь в незнакомое место, где время течет неведомым образом и живут незнакомые люди. Все другое. Хорошо.

Бывают и другие бегства. Бежишь и достигаешь холодильника, хватаешься за ручку и снова бежишь, но уже по Великим охотничьим полям.

Мой голос вернулся из ванной комнаты. Мокрый до костей. Он сообщил, что устал и ложится спать. Сказал не будить его, потому что завтра у него тяжелый день. Мои движущая и неподвижная половинки тоже заснули, как после бани. Не с кем поговорить. Опять я одна. Я уверена, что это мое время, но мое ли это место, не знаю. Сирены и воющие машины. Я еду. Куда еду?

Хочу заплакать и не могу. Мои слезы лежат в сундуке, который спрятан на дне морском под каким-то островом. На этом острове растет дерево, на это дерево села птица, в этой птице — яйцо, в яйце — цыпленок, цыпленок этот с одним пером, а на пере сидит вошка. У этой вошки — ключ от сундука.

Я не одна в больничной палате. В кровати рядом с моей лежит женщина. Она вся забинтована. Тяжело дышит и стонет во сне. Мне тоже сделали укол. Женщина на соседней кровати плохо выглядит. Я знаю — почему. Она замужем. Врачи говорят, что это не страшно, но я-то лучше знаю, от этого иногда умирают. Она пойдет домой. Муж снова испортит ее и приведет, чтобы ее починили, а потом снова сломает, и когда ему надоест забирать ее починенную, он возьмет себе новую. Говорят, что мужчины — это неповзрослевшие дети. Дети обращаются с игрушками по-мужски.

— Хочешь, убежим в Банское?

— Хочу.

Куда я пойду? В Банское. Это сказочная страна, где можно играть в большого и сильного. Игра заканчивается, и ты ждешь, когда тебя заберут. Мама опаздывает. Ты плачешь. Чувствуешь себя брошенным. Других уже забрали, а ты один, от чего все внутри становится еще более пустым. Не каждый может убежать в Банское. Я могу. Я не теряюсь по дороге домой. Если меня не заберут, то я сама уйду.

Банское. Вечером какой-то глаз прилепился к щелке и жадно разглядывает, как я раздеваюсь. Считает оргазмы. Сморщенная рука хозяина ищет что-то в холщовых штанах. Вынимает ключи, сигареты, кусок колбасы, спички. Потом писает через окно, крепко держась за это самое. Потом снова смотрит и прислушивается. Банское. Деревянный пол. Мою доски. Меня бьют доской по голове. Я разжигаю печь и сплю на земле перед ней. Иногда сплю на кровати. Зависит от ситуации. Банское. Маленькие окошки, белые занавески и решетки. На меня смотрят сверху с улицы, и я смотрю. Вижу двоякое изображение. Перед глазами у меня летают мелкие мушки. Как я могла говорить, что не хочу убежать в Банское?

Женщина возле меня думает о своих компотах. От нее исходит аромат герани и сладкого сиропа. Фрукты в компоте похожи на кусочки медузы. Я родилась у моря, просто не могла родиться нигде в другом месте.

Я не убегу из этой комнаты, они сами меня отпустят. Люди знают обо мне все, а я ничего о себе не знаю. Это больница. Я не могу накрыться больничным одеялом с головой. Им накрывались столько чужих голов, выплевывали кровь, пускали слюни. Я не могу там спрятать свои секреты. Под одеялом теснятся и топчутся чужие тайны. Больница — не место для чужих тайн. Каждый поднимает одеяло и заглядывает под него. Если завтра меня спросят, что произошло, я скажу, что ЗНАЮ. Расскажу им с мельчайшими подробностями, как его рука прикоснулась к ручке холодильника, как он попытался ее отдернуть, но она приклеилась. Как она пожелтела и перестала быть его рукой, как пожелтело его лицо, глаза вытаращились, будто увидели что-то вдалеке… Но слепые глаза не могут…