Летим на разведку - страница 11
Прибываем на стоянку самолета. Вчера на его правом моторе потек масляный радиатор.
— Товарищ младший лейтенант, радиатор заменил. Самолет к полету готов, — встретил меня докладом техник Беляев.
…Техникам я верю, как себе. Когда тороплюсь с вылетом, самолет тщательно не проверяю. Знаю, что это большое нарушение соответствующего наставления. Но что было, то было. Техники (это все летчики знают) обижаются, когда им не доверяешь. И потом я знаю, что техники уважают меня так же, как я их, и они не подведут. Обычно, когда прилетаю с задания, техники нашей эскадрильи всегда собираются у капонира моего самолета. Замечаю, как они смотрят, улыбаются и как горят их глаза. «Ждали!» улыбаюсь в ответ им и я. Вылезаем из кабин. И тут обязательно механик по кислородному оборудованию старший сержант Симонов спросит:
— Командир, как кислород подавался? Как вы себя чувствовали?
— Отлично! — говорю.
— А как проклятая немчура себя чувствует?
— Фрицам скоро будет капут!
— Вот это самое главное.
— Так, говоришь, все нормально, самолет подготовлен? — спрашиваю я Беляева.
— Ну! — произносит он чересчур уверенно.
— Ясно.
Сегодня я почему-то сильно волнуюсь. Но вида не показываю. Знаю: «дам по газам» — земля останется позади и все земное волнение как рукой снимет. Не самолет мой, а я распластаюсь крыльями и уйду далеко на запад, в голубое небо, разведывать тайну врага.
Запускаю моторы. Долго газовать на стоянке я не имею привычки. Устанавливаю взлетные обороты, чтобы не было на взлете раскрутки винтов, и выруливаю.
Одно время Покровский и я взлетали со стоянки. Дурной пример заразителен — стал так взлетать и Моисеев. И начальство поставило всех нас «на свое место». Теперь для взлета мы подруливаем свои самолеты к «Т».
— Взлетаем! — даю команду экипажу и прибавляю газ.
Вначале нехотя, лениво и медленно идет «пешка» на взлет, а потом рвется вперед, все быстрее и быстрее набирает скорость. Теперь за ней, как за норовистой лошадью, нужен глаз да глаз. Отрыв от земли. Бегло смотрю на приборы. Что за чепуха! В правом моторе почти нет давления масла, его температура быстро растет.
— Убрать шасси! — подаю команду штурману, чтобы набрать немного высоты, и поясняю: — Нет давления масла в правом… Буду на одном левом заходить на посадку.
Положение незавидное — высоты почти никакой. Пе-2 с одним мотором ведет себя плохо. Это является причиной случавшихся в первое время аварий и катастроф. Прикидываю в уме: наверное, что-то с масляной системой. А что? Правый мотор работает отлично, ровно. Но если ему дать еще немного «покрутиться» — его заклинит. Это не устраивает меня, и я захожу на посадку, убрав газ. Небольшое давление масла есть, и я, зная, что на малых оборотах смазки мотору будет достаточно, не выключаю зажигание. А вдруг неожиданно потребуется тяга? Использую все, учитываю и то, что за границей нашего Мечетного аэродрома ровная степь. Выпускаю шасси. Приземляю машину между капонирами второй и третьей эскадрилий и выкатываюсь на аэродром. Выключаю моторы. Ко мне бегут техники.
Вскоре выяснилась и причина отказа. Чтобы не текло из бака масло, вчера при смене радиатора в системе перекрыли сконструированный для этого шунтовой кран. А открыть его?..
Беляев, конечно, мне в глаза не смотрит. Хочется ему сказать несколько «ласковых», но разговоры вести некогда.
— Бондаренко, — кричит начальник штаба, — бегом на запасную машину! И немедленный взлет!
Одетые в меховое обмундирование, с заброшенными за спину парашютами, мы бежим на запасной самолет.
Я сейчас сильно зол. Задание очень серьезное, и за его выполнением смотрят не только с КП нашего аэродрома.
Навстречу с докладом торопится техник запасного самолета.
— Короче! — бросаю ему на ходу. — Фотоаппараты стоят?.. Кислород?.. Заправка маслом, бензином?..
— Все нормально, товарищ младший лейтенант! — козыряет он.
— У меня нет времени вас проверять!.. Ну и «шхуна» у тебя!.. Ты что, с того света ее выкопал?
— Она старая, товарищ командир, но хорошая.
— Моторы сегодня пробовал?
— Так точно.
— Когда машина летала последний раз?
— В день перелета сюда из Сальска.